Василий Шукшин - Брат мой

-- Ну что, Сеня?.. Пойдем? -- Иван поднялся.

-- Посидите, -- с просительной ноткой в голосе сказала Валя, глядя на Ивана. И такой это был взгляд -- необычный, что Микола, например, обратил на него внимание.

-- Устал я, Валя. Вы сидите, а я пойду прилягу немного.

-- Ну уж...

-- Правда. До свиданья.

Сеня посмотрел на Миколу. Микола -- на Сеню... Оба остались сидеть. Валя встала и пошла провожать Ивана.

-- У нас в сенцах темно...

В прихожей отужинали.

Младшей дочери не было дома.

Невестка переодевала для сна девочку. Хозяйка убирала со стола. Старик рубил у порога табак в корытце. Иван остановился около него.

-- Самосад?..

-- Он самый. Какой-то не крепкий нонче уродился. Листовухи добавлю -все слабый.

Иван присел на корточки.

-- Дай-ка попробую... Давно не курил.

-- Спробуй, спробуй.

Валя стояла рядом, смотрела сверху на Ивана.

-- Валька, ужинать-то... простынет все, -- сказала мать.

-- Потом, -- откликнулась Валя.

Дед с Иваном закурили.

-- Как?

-- Хорош!

-- Донничка ишо потом добавлю -- ничего будет.

-- Ну, бывайте здоровы.

-- Мгм.

Иван с Валей вышли в темные сени.

-- Давай руку, -- сказала Валя. -- А то тут лоб разбить можно. Вот здесь ступенька будет.

-- Где?.. Ага, вот она.

-- Вот... теперь ровно.

Остановились. Плавал в темноте огонек Ивановой папи-роски.

Некоторое время молчали.

-- Ну, иди, а то там женихи-то... скучают.

-- Пусть маленько поскучают.

-- Сенька-то правда любит, Валя.

-- Я знаю. И Микола тоже.

-- Ну?..

-- А я не люблю.

Молчание.

-- Что делать? -- спросила Валя.

-- Что делать... На нет -- спроса нет. Обидно, конечно, за брата... Но этому горю не поможешь.

-- Нет, а что мне-то делать?

-- Валя!.. Ты уж сама большая -- смотри.

-- А я любить хочу.

-- Пора.

-- А почему ты с женой разошелся?

-- Кто тебе сказал?

-- Сеня.

-- Во звонарь-то... успел уж.

-- Почему?

-- Сложно это, Валя...

-- Разлюбил? Или она тебя?

-- Иди к женихам-то.

-- Сколько поживешь у нас?

-- Не знаю... Побуду пока. Сеньке тяжело одному... Он хоть тараторит, крепится, а душонка болит...

Между тем в горнице происходил такой разговор:

-- Тебе надо громоотводом работать, -- советовал Сеня.

-- А тебе -- комиком, -- невозмутимо отвечал Микола.

-- Ты хоть знаешь, сколько комики получают? -- снисхо-дительно спросил Сеня.

-- По зубам в основном. За провокации.

-- Комики даже лауреаты есть, комики есть депутаты Верховного Совета. Вы ж не понимаете ничего...

-- А с какого этажа их спускают оттуда?

-- Кого?

-- Комиков.

-- Я -- комик? Ладно. Вот она счас придет, я буду мол-чать. Ты ж за счет меня только держишься, потому что я го-ворю, а тебе молчать можно. А счас я буду молчать. Посмот-рю, что ты будешь делать. Проведем такой опыт.

Микола молчал.

-- Много вывезли сегодня? -- спросил Сеня.

-- Двенадцать ездок. Потом сразу два комбайна стали. Пока возились -стемнело.

-- Сделали?

-- Один. Ты ничего не заметил своим фактором?

-- Чего заметил?

-- Так. -- Микола, видно, заметил какую-то перемену в Вале.

-- Чего заметил-то?

Молчание.

-- Ладно, счас я тоже буду молчать.

-- Зря, -- сказал Микола.

-- Чего я не заметил?

Молчание.

-- Все. Молчу и смеюсь внутренним смехом.

Вошла Валя. Села на кровать.

-- Ну, что будем делать?

Молчание. Долгое.

-- Вы что, поругались, что ли?

Молчание.

-- Сень?

Молчание.

-- Коля?

Молчание.

-- Что случилось-то?

-- Провоцируют, -- пояснил Микола.

-- Кто провоцирует?

-- Вон... -- Микола кивнул на Сеню.

-- Я провожу опыт, -- кратко сказал Сеня.

-- Какой опыт?

Сеня сделал знак рукой.

Долго молчали все трое.

-- Да ну вас! -- рассердилась Валя. -- Сидят, как два сыча.

Молчание.

-- Тогда я ложусь спать.

-- Сенька, брось, -- взволновался Микола.

Сеня замотал головой -- нет.

А Иван пошел к другу детства Девятову Василию.

Пришел, а у Девятовых -- дым коромыслом: Василий спорил с женой, как назвать новорожденного сына.

-- Ванька!.. -- кричала жена Настя. -- Где это ты их видел нынче, Ванек-то?! Они только в сказках остались -- Вани-ду-рачки. Умру, не дам Ванькой назвать.

-- Сама ты дура, -- тоже резко говорил Василий. -- Сей-час в этом деле назад повернули, к старому. Посмотри в го-родах...

-- На черта он мне сдался, твой город! Там с ума начнут сходить и ты за ними? Я своим умом живу...

-- Да сын-то мой! -- заорал Василий. Он был в рабочей одежде -- заехал на время домой; у ворот стояла его маши-на. -- Или чей?

-- А мне он кто?!

Супруги так увлеклись важным спором, что сперва даже не заметили гостя.