Василий Шукшин - Там, вдали

Ивлева раза три вызывали к следователю. Один раз он встретил там Шкурупия. Тот нисколько не изменился, смот-рел маленькими умными глазками спокойно, даже весело.

"Крепкий, черт", -- подумал Петр.

Шкурупий обрадовался, увидев Ивлева.

-- Вот! Пусть он подтвердит! -- воскликнул он, показы-вая на Петра пальцем. -- Помнишь, я на вашей свадьбе уда-рил одного? Он еще полез на тебя драться... Семен-то!

-- Ну, -- Петр хорошо помнил и Семена и то, как Шку-рупий ударил его.

-- Так он теперь все на меня валит. Ты ж понимаешь!.. Гад какой -мстит!

Ивлев посмотрел на следователя. Тот рылся в бумагах и, слушая Шкурупия, чуть заметно улыбался.

-- Часто вы видели у себя дома этого человека? -- спро-сил он Ивлева.

-- Раза четыре.

-- Он ничего не приносил с собой? Или, может, уно-сил...

-- Что он, дурак, что ли, при мне приносить.

-- Он действительно ударил Семена?

-- Да.

-- За что?

-- Ну, тот развозился... хотел действительно кинуться на меня...

-- А чем вы объясняете такое заступничество?

Ивлева стали раздражать вопросы следователя.

-- Просто он боялся лишнего шума, неужели не ясно?

Шкурупий угрожающе посмотрел на Ивлева. Того этот взгляд обозлил.

-- По-моему ты у них главный был, -- сказал он, глядя на Шкурупия. -Хочешь на Семене отыграться?

Шкурупий только хмыкнул, покачал головой.

-- На самом деле ни за что посадят... От народ!

-- Уведите, -- велел следователь милиционеру.

Шкурупия увели.

Следователь нахмурился, долго копался в бумагах.

-- Мне надо сказать вам...

Ивлев похолодел от недоброго предчувствия.

-- Что?

-- Жена ваша тоже замешана.

-- Да что вы!

-- Да.

-- И она... сидит сейчас?

-- Нет, она пока не сидит. Сидят вот такие, вроде Шку-рупия.

-- Как же это так-то? -- Ивлев расстегнул ворот руба-хи. -- Как же так?

-- Пугаться не надо, -- успокоил следователь. -- Пре-ступление не такое уж... -- он показал рукой, -- не очень большое. Хранение, перепродажа...

Ивлев налил из графина воды, напился. Глубоко вздох-нул.

-- Черт возьми!.. Никак не верится. Она тоже продавала?

-- Хранила ворованное.

-- Так она же не знала! Я сразу говорил...

-- Знала.

-- Вот это номер...

-- Зайдите к начальнику, он просил.

Ивлев прошел в кабинет начальника милиции.

-- Узнал? -- спросил тот, увидев взволнованного Ивле-ва. -- Садись.

-- Может, она врет? Чтобы тех выгородить. А? Она та-кая -- на себя...

-- Нет, не врет.

-- Сроду не думал.

-- Если б думал, не сообщил бы?

Ивлев помолчал и сказал честно:

-- Нет.

Начальник кивнул головой.

-- Ты сам откуда?

-- Из-под Барнаула... За хранение ворованного что бы-вает?

-- Тюрьма.

-- Значит, посадят?

-- А как же?

-- И сколько дадут?

-- Немного, наверно... Для первого раза.

"Все. В тюрьме она окончательно свихнется, -- думал Петр. -- Сам в яму толкнул".

-- А ничего нельзя сделать?

Начальник прикурил от зажигалки.

-- А что можно сделать?

-- Черт возьми совсем! -- Ивлев тоже достал папиро-сы. -- Испортится она там.

-- Ну... это напрасно. Ты где работаешь?

-- В СМУ-5.

Помолчали. Начальник задумчиво смотрел в окно, тро-гал пальцами гладко выбритый подбородок.

-- Знакомые есть в городе?

-- Нет. А что?

-- Так... -- начальник поднялся. -- До свиданья. Если по-чувствуешь, что... следят... следит кто-нибудь -- сразу скажи. Могут попытаться отомстить. С женой... тут сам решай. Лучше всего бы уехать сейчас отсюда. А если захочешь найти по-том -- найдешь, поможем. Как считаешь?

-- Никак не считаю: все из головы вылетело. Я думал, она не виновата. Нет, пока не уеду, -- Ивлев встал. -- До сви-данья.

-- Будь здоров.

Ивлев вышел из милиции... Остановился, долго сообра-жал: что делать? Из головы все вылетело. Пусто.

"Что делать? Что делать?" -- терзал он себя. Шел, как но-чью: ждал, что сейчас оборвется и будет долго падать в чер-ную какую-то, гулкую яму. "Нет Ольги. И не будет. В тюрьме". От этой мерзкой мысли хотелось завыть.

Дома в двери нашел записку:

"Не радуйся сильно, свое получишь. Скрываться бесполез-но -- смерть будет тяжелее".

"В смерть балуются, -- равнодушно подумал Петр. -- Вся-кая гнида хочет быть вошью".

В комнатах холодно, пусто... Петр включил свет, не раз-деваясь лег на кровать лицом вниз. Подумал, что надо бы за-переться, но лень было вставать. Страха не было.

"Пусть приходят. Пусть казнят".

Захотел представить человека -- автора записки. Всплы-ло лицо, похожее на лицо Шкурупия.

"Посадить тебя, паскуда, задом в навоз и забивать осино-вым колом слова твои обратно тебе в глотку. Чоб ты наелся ими досыта и никогда больше не выговорил".