Василий Шукшин - Там, вдали

Точно гвозди вколачивали в голову Ивлева.

"Сейчас ударю", -- подумал он и не двигался с места, слушал слова, от которых у него, казалось, распухали уши.

-- Чем ты лучше этих людей? Они умнее тебя, честнее, если хочешь знать. Сознательный... Если тебе за твою работу дадут в два раза больше, ты половину отдашь народу? Тре-пач... Я думала, ты парень... мужчина... Сопляк. Научили де-сять слов говорить -- живи с этим, хватит. В первобытном обществе и этого не знали. Прощай, -- Ольга направилась к выходу.

Ивлев подошел к двери, толкнул жену на кровать.

-- Сядь. Объясни мне, я не могу понять: неужели...

Она встала и пошла грудью вперед.

-- Уйди. Прочь! -- глаза совсем чужие. Ненавидящие.

Петр опять толчком посадил ее. Она встала и опять по-шла...

Трижды сказала:

-- Прочь с дороги! Вон! Ненавижу тебя!

"Все", -- понял Ивлев.

Ольга вышла.

Больно стало Ивлеву, так больно!.. Показалось: не хватит сил превозмочь эту боль.

Ольга не пришла на другой день. Не пришла она и на тре-тий, и на четвертый. Петр ждал ее вечерами, она не шла.

На пятый день вместо нее пришла с чемоданом та самая девица, с которой Ивлев беседовал после свадьбы.

-- Здравствуйте, -- вежливо сказала она,

Петра удивила такая ее вежливость.

-- Здравствуй, -- он приготовился услышать что-нибудь о жене. "Мириться, наверно, хочет. Слава те, господи".

-- Ольга попросила взять кое-какие ее вещи. Нужно...

-- Пусть сама придет.

-- Она не придет никогда.

У Ивлева упало сердце.

-- Тогда ничего не получите, -- сказал и сам не понял: за-чем?

Девица уставилась на него укоряющим взглядом.

-- Как не стыдно...

-- Нет, это вам как не стыдно?! Сбили человека с панта-лыку да еще вякаете, приходите! Закрой дверь с той сто-роны.

Помолчали.

"Зря разоряюсь, -- подумал Ивлев. -- Кому доказываю?"

-- Забирай, что надо, и уходи.

-- Я только попрошу на минуту выйти.

-- Зачем?

-- Нужно... Я буду женские вещи брать.

-- Ну и бери, что ты пионерку из себя строишь? Юбки, что ли, бюстгальтеры? Забирай, не стесняйся -- я это видел.

-- Все равно... Я прошу выйти, -- уперлась на своем де-вица.

Ивлева кольнула догадка: "А юбки ли ей нужны-то? Мо-жет, вовсе не юбки?"

-- Бери при мне.

-- Нет.

-- Тогда будь здорова.

-- Как не совестно!

-- Ты только насчет совести... не надо, слушай.

-- Выйди на пять минут. Неужели трудно?

-- Трудно.

"Не за юбками ты пришла, милая, нет. За чем-то дру-гим".

-- Не выйдешь?

-- Не выйду.

-- Но я прошу... как мужчину, как джентльмена.

-- Я же -- "дяревня", я этого не понимаю.

-- Скотина, -- девица повернулась и вышла, крепко хлоп-нув дверью.

Ивлев принялся искать то, за чем приходила нарочная. И сразу почти нашел: в диване, под сиденьем, лежали заготов-ки для женских туфель. Пар на двадцать. Ивлев долго переби-рал в руках это богатство. Хром был высокого качества, светло-коричневый, мастерской выделки.

"Сапожники, -- ядовито думал Ивлев. -- Я вам устрою". Об Ольге, что она причастна к воровским делам, он поче-му-то не подумал. Напротив, захотелось скорей доказать ей, ткнуть носом: вот они, твои хорошие, умные!

Он собрал весь материал в вещмешок, дождался, когда на улице малость стемнеет, и пошел с мешком в милицию.

-- Мне нужен начальник, -- заявил он дежурному офи-церу.

-- Зачем?

-- Ему скажу. Лично.

-- Говорите мне, какая разница? -- обиделся офицер. -- В чем дело-то?

-- Я сказал: буду говорить только с начальником.

-- Его нет сейчас.

-- Тогда я завтра приду.

-- Подождите... Дело-то важное?

-- В общем... не маленькое.

-- Сейчас вызову, посидите.

-- Хорошо.

Начальник пришел скоро. Вошел с Ивлевым в свой каби-нет, присел на стол, посмотрел на мешок.

"Тоже работка у них, -- невольно подумал Петр, вы-тряхивая на пол содержимое мешка. -- Телевизор, наверно, дома смотрел, а тут -- хошь не хошь -- иди".

-- Что это? -- спросил начальник. Наклонился, взял па-ру заготовок, помял в руках. -- Хорош!

-- Высший сорт. Для заграницы, наверно.

Начальник кивнул головой.

-- Ну, а в чем дело-то?

-- Ворованное, -- пояснил Ивлев. -- Дома у себя нашел.

-- Подробней немного.

Ивлев подробно все рассказал, назвал фамилии, какие знал.

-- А жена, думаешь, не причастна?

-- Нет, уверен. Просто прятали у нее, она не знала.

-- Н-да-а, -- начальник долго смотрел в окно. -- Ну лад-но. Спасибо. Не боишься?

-- Чего?

-- Ну... могут ведь прийти за этим, -- начальник показал глазами на товар. -- Такими кусками не бросаются.

-- Ничего.

-- Вызывать будем...

-- Понимаю.

Недели через две тугой узелок подпольных делишек раз-вязали. Собственно, это был не узелок, а большой, доволь-но крепко запутанный узел.