Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

<���Вдруг углы губ поднялись выше и выше и Федор Простой улыбнулся, не> сводя глаз с темного угла комнаты, в который он задумчиво смотрел.

— Ну, a m-me Genlis всё та же? А Наташка милая моя? Все тоже? — Он улыбнулся. Борис улыбнулся тоже не насмешливо, не от чего нибудь, а только от радости.

— Расскажи про ваши дела. [449] Зач.: К нам приезжал ваш адъютант, да я не видал его Нам рассказывали, да правда ли всё...

— Ну, после, а Соня что?

— Ты ее не узнаешь, как она похудела, как она убита, это не тот человек... Напиши ей.

Опять Федор Простой задумался и опять потускнели его глаза.

— Да, — сказал он, — меня все любят, я это знаю, но вот сердце мое знает, что она одна всегда будет любить меня, никогда не изменит. От этого я и мало ценю ее. Все мы эгоисты. Ну рассказывай ты... как вы шли. [450] Зач.: как вы у моих были?

Как только Берг ушел, Простой стал другим, более кротким, простым человеком и сбросил с себя всё это прежде выказываемое гусарство, которое, как ни шло к нему, затемняло в нем того доброго, пылкого, честного юношу, которого справедливо любили столь многие. [451] На полях: Не умеет рассказать без лжи, слишком трудно

Борис [452] Зач.: не рассказал всего похода, он только рассказал, как он был у князя Волконского, как княжна ухаживала за ними, расспрашивала о нем, Простом, и боялась расспрашивать, как потом приехали из Спасского все Простые и он успел пробыть у них восемь часов. рассказал про проводы и поход в России и за границей. [453] Зач.: У <���нас> меня история была с батальонным командиром Вревским. Он переведен к нам на шею из Преображенского. <���Офицеры> Солдаты, надо тебе сказать, вели себя удивительно. Ведь переходы были по сорок пять верст и, несмотря на то, нигде ничего, вдруг этот барин под Краковым послал фуражировать из нашей роты. Я ему сказал, что не пойду, он хотел меня под арест и отправил к полковому командиру, На полях: он хвалит русские войска. Позднейшая вставка в текст: Важнее и серьезнее всего в его гвардейской жизни, видимо, казалась им стройность, чистота, красота их корпуса гвардейского. Борис улыбался радостно, когда говорил о входах и выходах полка и т. п. Но еще важнее представлялось ему отношение с самим великим князем. <���Его боялись, как огня, но радовались на него. Оборвет.> Он с радостью и хвалой рассказывал, как его боялись, как он горяч, но зато если впереди, всё, всех знает, дорожит честью гвардии и уж что хочешь проси. <���Он говорил со мной раз. И можешь себе представить. Арнауты, ругал. Ты кто?> Как взбесится, пена у рта. — Арнауты! но зато в добрую минуту что хочешь сделает и уж не даст в обиду.

— У нас, надо тебе сказать, две партии: аристократов и плебеев.

— Погоди, вот проберут вас. [454] Зачеркнуто: Да расскажи же, где ты был в первый раз в огне

Принесли шампанское.

— А мне не хочется, — сказал Простой. — Ну, налей, всё равно. <���Это, брат, пустяки. [455] После этого позднейшая вставка в текст: Выпив вина, Ростов стал рассказывать по просьбе Бориса свои военные похождения. — Сначала Э[нский] мост, — говорил Ростов, — всё переврали, и мост оставили. — И Ростов рассказал выдуманный рассказ атаки, которой не было и не бывало и который он слышал от В[аськи] Д[енисова]. В первый раз нас пустили под> <���Кремсом> Энсом, ну жутко, а потом гадко на других и зло берет. Нет, брат, как мы отступали от... вот это было, я бы вас пустил туда. Мы, брат, бежали, как зайцы, сбились, наш полк попал не в ту сторону>.

— Да как же диспозиция разве вам была неизвестна?

— Э, брат, диспозиция, дислокация. [456] Зач.: всё это вздор, ну какая диспозиция? Мы стоим лагерем, у нас перемирие, ждем, скачет дурак какой то, говорит, слышали выстре[л] и пошла писать... Из чего мы деремся? Арк[адий] рассказывал про Энгиенского. Наполеон. Признанье в честолюбии. В это время вошел красивый адъютант, князь Волконской. Бросилось всё, сбилось в кучу, адъютанты скачут, отступать по какой [то Клап]ау, а чорт ее знает, что за Клапау? [457] Зач.: Лошадь у меня захромала. Всё это офицерство трусит, один майор у нас молодец. — Ну, что ты играл? — Немного, до сих пор выигрывал. Только денег нет. Тут атака эта в Шенграбен, тут атака. Лошадь убили и ранили. Ай, ай, — покачав головой. — Ну, хорошо, что привез денег, а то нет. Я просадил на одну немочку. Что за прелесть в Раузнице, когда мы стояли авангардом, она приезжала из Аустерлица, это городишка скверный, она дочь сапожника. Что за пуховики — умора. [458] Зач.: Нет, расскажи, как же вы отступали.