Валериан Скворцов - Гольф с моджахедами

Вывод: ночью и днем нужно обдумывать каждую непредвиденную возможность.

Примечание: хотя, с другой стороны, расчетливые люди достойны презрения. Потому что расчеты их обычно основаны на рассуждениях об удачах и неудачах, а такие рассуждения не имеют конца. Ученые, эксперты и подобные им люди за умствованиями и разговорами скрывают свое малодушие. И алчность, конечно. Только не все видят это.

Главный вывод: в любой структуре беды идут снизу, от умников низшего эшелона..."

Он с удовольствием перечитал на мониторе законченный пассаж для учебника по теории и практике традиционного кавказского предпринимательства, над которым работал.

"Беды в любой структуре приходят снизу".

С какого уровня явилась нынешняя? Ясно: с того, где паковали долларовые купюры в полиэтилен. В цинки они легли зацарапанными. Бородатый очкарик в кожаном пальто и картузе "под Жириновского" - птица невысокого полета. Генералы в экономической контрразведке ФСБ ради двух патронных цинков с наличными задницу от кресла не отклеят. Не поедут на аэродром в ночь и ненастье с приклеенной бородой.

Кто решился нарушить гарантированный Москвой и Грозным суверенитет "Гуниба"?

Хаджи-Хизир - профессионал. Найдет и, если нужно, приведет.

Саид-Эмин Хабаев, председатель правления и генеральный управляющий финансово-коммерческой группы "Гуниб", называемой в документах внутреннего пользования и переписке с единоверцами просто "Гуниб" - в память горы, последнего укрепленного оплота Шамиля, - направился для разминки в противоположный конец рабочего салона, немаленького помещения площадью около ста квадратных метров. Стены были обшиты дубовыми панелями, поэтому Хабаев предпочитал приглушенный свет. Нащупав в кармане пиджака дистанционное управление реостатами, он прибавил подсветку картин, писанных полтора века назад русскими пленными и перебежчиками для великого Шамиля. Услуга Хаджи-Хизира - полотна по музеям Европы и России собирал он. Крал, в сущности.

Хабаев постоял перед лучшей, по его мнению, картиной. "Шамиль в Ахты" Сергея Василькова. Третий имам Великой Чечни в окружении четырех сидаров (4) держит совет перед сражением...

Музыкальная шкатулка фирмы "Рюге" из материала, приготовленного Страдивариусом для скрипок, прозвонила десять тридцать утра. Пока Хабаев возвращался к письменному столу, валик с заусенцами проиграл штраусовские "Дунайские волны", "Сказки Венского леса" и "Жизнь артиста". Штуковина из Берна обошлась в четырнадцать тысяч пятьсот франков. Швейцарских. А что, его время стоит дешевле?

На экране компьютерного монитора, утопленного под стеклянной столешницей с таким расчетом, чтобы можно было читать и писать, не прыгая глазами от клавиатуры к тексту и обратно, часы показывали десять тридцать три. Следовало бы подрегулировать шкатулку. А для этого, разумеется, нужно везти её к мастеру. Приезды сюда приходилось ограничивать. Список допущенных в бункеры "Гуниба" разросся в 2000 году до ста восемнадцати персон. И осада продолжается. Запах денег и власти притягивает... Хаджи-Хизир поклялся сократить число визитеров в 2001 году до пятидесяти. Второстепенные конторские служащие подлежали переводу в здание, отстраивающееся в Сочи на Красноармейской улице. В нем предполагалось принимать партнеров и прочих в этом роде. Решение правильное: русские войска уберутся из Чечни через год или два - проелись, как в Восточной Германии. Осторожно, не раздражая Москву и Грозный, можно начать выход на поверхность. Выход реальной власти и мощи в этих горах. Выйти из пещеры, чтобы совсем покинуть горы...

Хабаев сбросил рукопись учебника в память.

Мазнув электронной карточкой по замку вмонтированного в столешницу переносного сейфа, Хабаев открыл тяжелую крышку, которая при несанкционированном проникновении автоматически уничтожала носители данных. Внутри лежала розовая - службы контрразведки - дискета, "заклепанная" против копирования. Он вставил её в компьютер.

На экране появилось ординарное русское лицо - в анфас и профиль, как полагается. Снимки, вероятнее всего, десятилетней давности. Запущенные светлые волосы, мятые плечи пиджака гнусноватого оттенка, вязаный однотонный галстук, залоснившийся на узле, скрученные языкастые воротнички сорочки... В лице ничего особенного. Не запоминающееся лицо. Стандартное. Выделялись глаза - усталые, даже загнанные. Вне сомнения, человек балансировал на грани душевного срыва. Достаточно сильный, видимо.