Алексей Слаповский: Кино, которого нет

Подсаживается девушка лет двадцати двух с баночкой пива. Мечькин даже оглянулся. Нет, все честно: остальные столики заняты. Ну, села и села. Отхлебнула пива, сигаретку закурила. Мечькин поглядывает с печалью. Девушка хороша: стройна, волосы темные свободно по плечам, у угла губ - маленький шрамик, светлее смугловатой кожи. Умирать мужикам из-за этой царапинки - не наумираться, подумал Мечькин уже не с печалью, а со зрелой мужской тоской - тоской несбыточности. И хотел уже, чтоб не травить себя, встать и уйти. Вдруг: у девушки слезинка по щеке. Она ее вытерла по-детски, смахнула быстренько чтоб не видел никто, не заметил никто. Душа захлебнулась у Мечькина чем-то неведомым, и он неожиданно для себя сказал:

- Да брось ты. Пройдет.

Девушка усмехнулась и спросила:

- Вы думаете?

И Мечькин вдруг негромко (люди же кругом!) начал на примерах собственной жизни рассказывать ей, что проходит абсолютно все. Ну, взять болезни. Поднимал он, было дело, шкаф. Сорвал спину. С палочкой ходил - и все не проходит, гадина, не проходит. Два месяца скрюченный был. А потом помаленьку - разогнулся. Прошло. Или. Машину вот угнали. Два дня жалел, а сейчас - плевать. Прошло. Или. Вот жена. Пятнадцать лет прожили - ушла с дочерью к другому мужику. Мужик, понятно, помоложе и побогаче, но это ерунда. Год прожили - разбежались, но она не возвращается. И ее-то, жену-то - не жаль: гадюка натуральная. Дочку жаль. Взрослая дочь, а жаль, как маленькую. Сосет и сосет в груди, нет сил: жаль...

- А теперь - прошло? - спросила девушка.

- Да нет, - сказал Мечькин.

- Ну вот, вы сами себе противоречите, - улыбнулась она.

Мечькину так не казалось, но он не стал спорить. Вместо этого он заговорил о том, что май в этом году теплый и ласковый, а в прошлом был холодный, а в позапрошлом вообще жаркий, он даже купался в конце мая. Ну, как... нырнул и вынырнул. Говорил также о том, что лето ожидается переменчивое. Говорил о том, что любит бывать на реке, но вот рыбу ловить не любит. И есть тоже. Она, речная, костистая. Другое дело морская рыба минтай. Бросил его в кастрюльку, чуть подождал - и кушай... Он говорил, понимая, что несет пустую ахинею, пургу гнал, как он выразился, а остановиться не мог: боялся, что если замолчит, то потом уж никогда не осмелится опять заговорить с ней.

- Интересный вы человек, - сказала девушка. - Глаза у вас интересные. Нет, правда. Про май говорите - у вас глаза майские. Про лето - летние. Про реку говорили - у вас глаза речные стали.

Мечькин тряс бутылку над стаканом, но бутылка пуста была. А он все тряс.

- А вы возьмите еще, - сказала девушка. - У вас есть время?

- Я возьму, - сказал Мечькин. - У меня время есть.

Они просидели еще около часа. Потом девушка стала прощаться. Посмотрела в глаза Мечькина, рассмеялась и сказала:

- У меня курсы компьютерные каждый день до шести. А в половине седьмого я сюда захожу.

Конечно, на следующий день Мечькин в половине седьмого был в этом кафе, готовый выпить пива, просидеть в одиночестве часа два, а потом купить водки, поехать домой и напиться до несусветности, чтобы ничего не чувствовать.

Но девушка - пришла.

И они встречались каждый день - на протяжении недели с лишком.

И однажды девушка сказала:

- Никуда не хочу идти. У тебя бывает так?

- Само собой, - сказал Стас.

- Кажется, что везде уже была. Везде - одно и то же.

- У меня не была! - ляпнул Стас.

- А где ты живешь?

- Далеко. Автобусом пятьдесят минут. Машиной двадцать, если без пробок.

- Что ж, приглашай в гости, - сказала девушка.

И она поехала к нему, и она осталась у него, она живет у него! Ночи напролет она ласкает Мечькина, слова говорит. Руки целует.

Тут Мечькин вытянул свои рыжеволосые руки, как бы предлагая Прохорову осмотреть их и изумиться вместе с ним. Руки большие, загорелые; рыжие от природы волосы светло-золотистыми стали от солнца.

Прохоров посмотрел на руки и сказал:

- Не вижу ничего криминального, ничего аномального. Ну, угнали машину. Почему твою? Да мало ли почему! Быстрей других открылась, вот и все! Может, она не для продажи им нужна была, а как средство передвижения. Убегали. Чем неприметней, тем лучше... Ну, напали, избили. Может, за другого приняли. Или просто, как сейчас социологи и психологи выражаются, - немотивированное хулиганство. Вполне в духе нашего времени. Ни с того ни с сего нападают и бьют. Просто так. А с девушкой - тем более все понятно. Что, тебя уж и полюбить, что ли, нельзя?

- Нельзя, - сказал Мечькин твердо. - Ей двадцать два, мне - сорок два.

Читать дальше