В Слепцов - Трудное время

- Вот, рекомендую тебе, - сказал Щетинин жене, - друг и гонитель мой Яков Васильич Рязанов. Позвольте вас познакомить.

Хозяйка остановилась на минуту с чайником в одной руке и протянула гостю другую.

- Да уж мы виделись, - сказала она мужу.

- Когда?

- Я сейчас застал Марью Николавну, - сказал гость, - там на крыльце недугующих исцеляла.

Марья Николавна слегка улыбнулась, но вслед за этим наморщила брови и сейчас же привела лицо свое в порядок.

- А вам это смешно? - спросила она, наливая чай, и понемногу начала краснеть.

- Нет, не смешно.

- Скажи пожалуйста, - спросил Щетинин, положив руки на стол.

- Что это у вас в Петербурге все так, что вы не можете ни о чем серьезно говорить?

- Нет, не все, - совершенно серьезно сказал Рязанов и стал размешивать чай.

Помолчав немного, он как будто про себя повторил:

- Не все, - и, рассматривая что-то в стакане, продолжал: - Нет, есть и такие, которые обо

всем серьезно говорят. И даже таких гораздо больше. Я как-то одного встретил на улице, - я в баню шел, - "пора, говорит, нам серьезно приняться за дело". Я говорю: "Да, говорю, пора, действительно, говорю, пора. До свиданья". - "Куда же вы?" - говорит. "А в баню, говорю, омыться". - "Да, говорит, у вас все шутки. Я серьезно..." Ну, что же делать? - Вдруг спросил Рязанов, поднимая голову. - Ведь я тоже серьезно ему отвечал, а он говорит: шутки.

- Что ты рассказываешь... - начал было Щетинин, но Рязанов продолжал:

- Нет, ведь это глядя по человеку. Один и серьезно говорит, а все кажется, что он это так, шутит; а вон Суворов пел петухом, однако все понимали, что он в это время какую-нибудь серьезную каверзу подстроивает.

Марья Николавна пристально смотрела на гостя из-за самовара.

- Нет, в самом деле, - заговорил Щетинин, - я замечал, что Петербург как-то совсем отучает смотреть на вещи прямо, в вас совершенно исчезает чувство действительности; вы ее как будто не замечаете, она для вас не существует.

- Да ты это насчет выкупных операций 3, что ли? - спросил Рязанов.

- Нет, брат, я о другом говорю. Я говорю о той грубой действительности, которая нас окружает и дает себя чувствовать на каждом шагу.

- Ну, еще это бог знает, - ответил Рязанов, - Кто ее лучше чувствует. Всякому кажется, что он лучше.

- Поживи-ка, брат, здесь да погляди на нас, чернорабочих, как мы тут с сырым материалом управляемся; может, взгляд-то у тебя и изменится. Так-то, друг, - прибавил Щетинин, хлопнув гостя по коленке.

- Может быть, - улыбаясь, отвечал Рязанов.

- Что ты смеешься? Ты погляди, вот я тебе покажу, что это за люди, с которыми нам приходится иметь дело.

- Да.

- Вот ты тогда и увидишь, что мы должны мало того, что помогать им, но еще убеждать и упрашивать, чтобы они нам позволили им же быть полезными.

- Да. Как это Гамлет говорит? - "Нынче добродетель должна униженно молить порок, чтоб он позволил ей..." 4

- Да, брат, униженно молить порок... Я серьезно говорю. Если взялся за дело, так уж не до иронии.

- Какая тут ирония? Это уж филантропия, а не ирония.

- Ну, я не знаю, как это называется, а что вот меньший брат ко мне идет, это я знаю, - говорил Щетинин, глядя в окно.

- И еще знаю, что сейчас он будет просить, чтобы я ему телушку его отдал, а я не отдам.

- Почему же? - спросила Марья Николавна.

- А потому, что так нужно.

Щетинин наскоро допил стакан и вышел в переднюю. Дверь из столовой осталась незатворенною.

- Здравствуй! Что тебе нужно? - спросил он у мужика, вошедшего в то же время из сеней.

Мужик поклонился.

- К вашей милости...

- Зачем?

- Да все насчет того дела. Батюшка, Ликсан Василич!

Мужик стал на колени.

- Это ты все о телушке пристаешь? Встань, братец, встань! Как тебе не стыдно? Сколько раз я вам говорил, что это скверно. Я с тобой и говорить не буду, пока ты не встанешь.

Мужик встал.

- Ну, слушай! Пойми, что мне твоих денег не нужно, я от этого не разбогатею. Я беру с тебя штраф для твоей же пользы; для того, чтобы ты был вперед осмотрительнее, зря не распускал бы скотины. Сами же вы благодарить будете, что вас уму-разуму учат.

- И так много довольны, батюшка, Ликсан Василич. Благодарим покорно!

- Ну, вот видишь! Понимаешь теперь, что это для твоей же пользы?

- Понимаем-с.

- Ну, а коли понимаешь, стало быть и толковать нечего. Я тебе покажу, что лишнего ни одной копейки с тебя не требуют. Вот расписание, видишь? Печатное расписание от министра, сколько следует брать за потраву. Вот за корову, с первого июня по первое июля - рубль пятьдесят копеек...