Михаил Слонимский - Черныш

Черныш поглядел туда, откуда шел смех, - в открытый настежь рот дворника, - и тоже загоготал. Смеялся он не над беседой своей с псом, а над тем, как смешно смеется дворник. Он сгибался, бил себя по ляшкам и в восторге махал стэком по воздуху. Посмеявшись так, оба приумолкли.

- Идем, - сказал Черныш псу и пошел со двора.

Дворник отвечал спокойно:

- Останется.

И уверенная улыбка раздвинула его и без того широкое лицо и сузила голубые глаза.

Однакоже пес пошел за Чернышем. Дворник не тронулся с места, не свистнул даже.

В переулке, у ворот, пес остановился.

- Но! - сказал Черныш.

И пес двинулся дальше.

На углу, у набережной Екатерининского канала, пес снова остановился. Он визжал, прыгал вокруг Черныша, но родной мирный запах дворника звал его обратно.

- Ты это что? - удивился Черныш и понял вдруг. - Представляю себе какой ты стал! Нет, такой ты мне не годишься. Я и без тебя - о-го-го! - как сумею прожить!

И он быстро пошел по набережной, оставив пса. Пес вернулся домой, опустив хвост, и долго тыкался мордой в сапоги дворника, ища в них успокоения.

А Черныш шагал к Казанскому собору. В скверике перед собором он опустился на скамью. Бросил стэк рядом на снег и задумался, опустив голову на ладони рук и локтями опершись на колени. Даже пес теперь не хочет итти за ним!

Он думал: как бы это зажить ему дальше без суда и милиции?

Наконец, он разогнулся, встал со скамьи и вновь нагнулся, чтобы поднять стэк. Но стэка не было: уперли. Черныш оглядел все пространство вокруг скамьи. Он чуть не заплакал первый раз в жизни. Ему казалось, что у него украли все его прошлое.

Он еще раз оглядел мерзлую землю у скамьи. Надо было смириться перед фактом: стэк пропал!