Алексей Смирнов - Центр Роста

- Что ж... Недурно. Альпийский компонент...

Шаттен сел напротив и потер руки:

- Совсем не тошнит! Никакой морской болезни! Потому что очень ровно идем. Какая замечательная штука этот полный штиль.

О'Шипки, вполне успокоенный, пощелкал пальцами:

- Челаэк! Принесите нам устриц!

Но челаэк не пришел, и устриц не подали. Мурлыканье рояля сменилось барабанным соло.

- Давайте-ка мы с вами, О'Шипки, отведаем шампанского, - призвал его сотрапезник, берясь за горлышко. - Давайте выпьем за успешное окончание нашего плавания.

Он зашуршал фольгой, чтобы раскутать стеклянную шею, простуженную во льдах.

- Вот увидите - простыни будут сырыми, - предупредил его О'Шипки. Устриц не могут подать...

- Перестаньте капризничать, вот ваши устрицы, - и Шаттен-младший указал на блюдо, которого О'Шипки сперва почему-то не заметил.

Тот удивленно воззрился на кушанье, которого потребовал просто так, из гонора. О'Шипки ни разу не пробовал устриц и не хотел их пробовать.

- Теперь ешьте! - ухмыльнулся Шаттен, разливая шампанское.

О'Шипки проворчал невразумительное слово и взялся за длинную вилку со сложным гербом. Он подцепил кусок рыбы.

- Под шампанское? - поразился Шаттен-младший.

- Под настроение, - огрызнулся О'Шипки, но не донес кусок до рта. Взгляд его приковался к настенному перекидному календарю, страницы которого были размером с добрую дверь.

Шаттен, видя, что его спутник насторожился, посмотрел туда же.

- Какое сегодня число? - напряженным голосом осведомился О'Шипки.

- Шестое. Какое же еще? Мы с вами отплыли шестого числа. То есть сегодня.

- А здесь написано девятое.

- Недосмотр, - пожал плечами Шаттен. - Может быть, кто-то баловался, листал.

- Ужин окончен, - объявил очередной громкоговоритель. - Уважаемые пассажиры, разрешите поздравить вас с успешным прибытием в Центр Роста. При схождении на остров будьте осторожны и не толпитесь на трапе. Не забывайте чемоданов, приберитесь в каютах, погасите свет, верните на место серебряные ложки, ключи оставьте на пожарном щите. Экипаж судна желает вам удачного развития и благополучного возвращения в пункты отбытия.

Закуски исчезли, вино испарилось. Снаружи послышался ржавый скрежет. Приборы звякнули, свет мигнул.

- Приношу извинения, - добавил громкоговоритель. - Мы ткнулись в причал.

Глава четвертая,

в которой дела идут в гору

Прощание с лайнером затянулось, десять минут ушли на ругательства и проклятья. Наконец, путешественники ступили на трап, по которому, как им мнилось, они совсем недавно поднимались на борт. На сей раз О'Шипки пропустил Шаттена первым, ликуя по случаю собственной мрачной правоты.

- Но есть-то уже не хочется, - пытался оправдаться Шаттен-младший.

- Так вкусно все было! Так вкусно! - рычал О'Шипки, подталкивая его в спину.

Лайнер превратился в черную глыбу, огни погасли.

Ветер выл и раскачивал Шаттена и О'Шипки; чуть позже они утверждали, будто слышали в вое стихии слова "штормовое предупреждение".

Чемоданы оттягивали им руки; пледы, плащи и шарфы развевались, как клетчатые флаги. Берег был смутен, виднелся лишь готический замок, продолжавший отвесную прибрежную скалу и горевший внутренним лунным огнем: Центр Роста.

- Где же встречающие? - раздраженно спросил у ночи О'Шипки.

- Может быть, этого требует наш Рост, - предположил Шаттен, волоча по камням чемоданы.

- Что за нелепица? Чего он требует?

- Самостоятельного подъема... по крутой лестнице... к своему центру... - пропыхтел Шаттен, но эта речь была немедленно опровергнута:

- Постойте, уважаемые! Ни шагу дальше, вы сорветесь в пропасть.

Их ослепил фонарь, который держал огромный человек в резиновом дождевике. О'Шипки сперва показалось, что это Густодрин, который каким-то чудом перенесся из харчевни на остров.

Взбудораженный дождевик миновал гостей и начал размахивать фонарем. Одновременно он кричал, обращаясь к лайнеру:

- Эй, на шхуне! Подождите, не уплывайте! Задержитесь, останьтесь! Приближается буря! Если вы уплывете, то мы окажемся отрезанными от мира! Нас занесет снегом и зальет дождем!

Однако лайнер, обнаруживая судохарактерное злорадство, разразился прощальным гудком, которого так и не дождались его пассажиры, и начал медленно отходить от острова.

- Стойте! - человек в дождевике неуклюже запрыгал по камням. Остановитесь! Вы покидаете нас на произвол судьбы! Мы не можем связаться с материком!

Судно, продолжая удаляться, издевательски трубило. В каютах зажглись огни, до слуха путешественников донеслась легкая танцевальная музыка. Взвилась шутиха; в небе зашипели праздничные колеса Иезекииля.