Вячеслав Софронов - Жила

П а ш а. Даю слово. Буду молчать, сколько надо.

Д е д. Жить здесь оставайся, да с золотом не шуткуй, не вздумай и частицу малую в руки взять, иначе не поздоровится. Слышишь?

П а ш а. Слышать-то слышу, но как же так: на золоте сидеть и... Это же искушение какое.

Д е д. Вся жизнь искушение. Я вот,- ничего, прожил всю жизнь и на ум не приходило прикоснуться к нему. Пусть лежит себе до поры. Дед мой, бывалочи, говорил: не тронь лиха, пока лежит тихо. И ты крепись. Понял?

П а ш а. Понял.

Д е д. А коль все понял, то дуй за Дарьей.

П а ш а. Бегу. /Убегает/.

Д е д. Эй, ты, варнак запечный. /Слышно гыканье/. Присматривай тут без меня за парнем и сам не балуй, да чужих в дом не пускай. /Пытается встать, берет кружку с водой, пьет/. Ты у меня совсем взрослым стал, теперь и без меня сам со всем справишься, разберешься, что к чему на этом свете /Слышны всхлипы/. Да ничего, попривыкнешь. Ты уж прости меня, коль обидел чем.

Быстро входят Дарья, Паша и Маша, склоняются над дедом.

Д а р ь я. Ой, миленький ты мой! Да как же тебя угораздило? Это они все,, городские, довели до смертоубийства, кой черт их только принес сюда.

М а ш а. /К Паше/. Беги на дорогу, может, попутку поймаешь, в больницу его везти надо.

Д е д. Не надо! Не хочу к врачам под нож. Тут в своей избе и помру. На старом кладбище и похороните меня. Уж простите за хлопоты.

Д а р ь я. О чем ты? Я завсегда в долгу перед тобой была, с малолетства рядом росли. Ты не сомневайся, я и обмою тебя и в обновку одену. Там у меня еще лежит мужнина кое-какая одежда. Своего-то у тебя все одно нет, знаю уж... Все как у людей будет. /Плачет/.

Д е д. Ты, это, не реви, Дарьюшка. Я тебя вот, чего еще попрошу: на похороны батюшку привези из города, пущай молитву прочтет. Я хоть и крещен когда-то был, а в церкви за всю жизнь так ни разу и не был, никто моих грехов так и не отпускал. А вот теперь собралось все в груде, давит, видать, много их накопилось.

Д а р ь я. Да у кого их грехов-то нет? У каждого хватает.

Д е д. У меня на книжке денег немножко от пенсии осталось, закажи, Дарья, молебну, пущай "вечную память" пропоют как положено.

П а ш а. Да что вы, дед Миша, говорите? Поправитесь еще. Вас послушаешь, будто в гости к родне ехать собираетесь.

Д е д. Так оно и есть, все родные мои там, на небе. Это здесь я в гостях был, а теперь пора пришла домой отправляться. А жизнь, она штука пустая, давно мне разонравилась. Терпел ее лишь.

М а ш а. /Вытирает слезы/. Ой, не могу я все это слышать, первый раз такое вижу.

Д е д. А ты, девка, держись к парню поближе, помогай ему, поняла?

М а ш а. Поняла

Д е д. Живите по совести. /Заметно слабеет/. Ну, не поминайте лихом...

Д а р ь я. Миленький ты мой! Как же я без тебя одна останусь?!

Д е д. /Закрывает глаза/. Прости, может, скоро и свидимся...

Раздается громкое гыканье, всхлипы.

М а ш а. /Обнимает Дарью/. Пойдемте, помогу вам.

Д а р ь я. Как же так? Жил, жил и вот...

М а ш а. Я останусь у вас пока. Скажите чего делать надо?

Д а р ь я. Да откуда я знаю, чего делать, прибрать покойника надо, воды нагреть, белье собрать. Да я сама справлюсь. Лучше здесь пока останься. /Уходит/.

М а ш а. /Берет Пашу за руку/.Он правда умер? Страшно-то как. Такой хороший дед был.

П а ш а. Ой, Маш, мне и самому не верится. Вот какая история вышла. Придется пожить здесь, за домом приглядеть.

М а ш а. Можно, я с тобой останусь?

П а ш а. Конечно, можно. Пойдем, пусть хозяин с домом попрощается. /Уходят/.

Гаснет свет, и в глубине сцены появляется зажженная свеча, медленно движется к деду, застывает над ним, а на заднике вспыхивают искры и, словно северное сияние разливается ярким светом.

Занавес.

г.Тобольск