Владимир Солоухин - Большое Шахматово

...В А. А. чувствовалась здесь опять-таки (как не раз мною чувствовалось при разных обстоятельствах) не романтичность, а связанность с Землей, с пенатами здешних мест. Сразу было видно, что в этом поле, саду, лесе он рос и что природный пейзаж - лишь продолжение его комнат, что шахматовские поля и закаты - вот подлинные стены его рабочего кабинета, а великолепные кусты никогда мною не виданного ярко-пунцового шиповника с золотой сердцевиной, на фоне которого теперь вырисовывалась молодая и крепкая эта пара, - вот подлинная стилистическая рама его благоухающих строчек - в розово-золотой воздух душевной атмосферы, мною подслушанной еще в Москве, теперь врывались пряные запахи шахматовских цветов и лучи июльского теплого солнышка, "запевая, сгорая, взошла на крыльцо", это написанное им тут, казалось мне, всегда тут всходит...

...Я смотрел за окно над деревьями скатывающегося вниз под угол сада, на горизонт уже нежно-голубого неба с чуть золотистыми пепельными облаками, - там вспыхивали зарницы в "Золотистых перьях тучек танец нежных вечерниц". Словом, первый день нашего шахматовского пребывания прошел так, как если бы это было чтение "Стихотворения о Прекрасной Даме", а вся вереница дней в Шахматове была циклом Блоковских стихотворений".

Да, восприятие Шахматова Андреем Белым, если судить по этим воспоминаниям, - литературно, вторично через стихи Блока. Но Блока самого, то есть его поэзию, конечно, Андрей Белый воспринимал односторонне со своей символической колокольни. Разве же пафос блоковской поэзии в этих "зацветающих снах", "вечереющих сумерках", "золотистых прядях на лбу"? Выходит у Белого Блок этаким певцом роз и грез, усадебного уюта, благоухающих строчек, розово-золотого воздуха душевной атмосферы, в который врываются будто бы пряные запахи шахматовских цветов.

Правда, это еще 1904 год. Не написаны еще "Осенняя воля", "Старость мертвая бродит вокруг...", "Девушка пела в церковном хоре...", "В лапах косматых и страшных..." - все это будет написано годом позже, летом 1905 года. Тем более не написан весь цикл "Родина", "Куликово поле" с Непрядвой не вошли еще в поэзию Блока, поэтому, может быть, не так уж не прав Андрей Белый. Мы-то теперь воспринимаем Блока целиком, как явление, с его высотой, с его "потолком", как говорят авиаторы, всю широту его творчества, а тогда он только еще начинался и даже приблизительно не сказал своего главного слова.

Но все же можно было уже и тогда если не увидеть, то почувствовать, что Блок вовсе не певец розово-золотого воздуха, но что он, напротив, поэт неуюта, ветра, свистящего в голых прутьях, тяжелых надвигающихся туч, осенних кладбищ, глинистых косогоров, кровавых закатов, тревожного крика лебедей, - что он, короче говоря, поэт и пророк близкой гибели.

В то же время он и поэт жизнелюбия, но отнюдь не по А. Белому, а жизнелюбия яркого, деятельного, энергичного, жизнелюбия с топором в руке, с косой, верхом на коне, жизнелюбия с ослепительной улыбкой, с лицом, обращенным навстречу ветру. "Слышу колокол. В поле весна. Ты открыла веселые окна...", "Встану я в утро туманное, Солнце ударит в лицо, Ты ли, подруга желанная, Всходишь ко мне на крыльцо? Настежь ворота тяжелые! Ветром пахнуло в окно! Песни такие веселые Не раздавались давно!", "Разлетясь по всему небосклону, огнекрасная туча идет...", "Он занесен - сей жезл железный - над нашей головой. И мы...", "Прискакала дикой степью на вспененном скакуне", "Долго ль будешь лязгать цепью? Выходи плясать ко мне!"... Где же тут, спрашивается, розово-золотая атмосфера с пряными запахами?

Да и что такое Шахматово как цикл стихотворений Александра Блока? Шахматово, как нас учили в школе, не более чем объективная реальность. Один напишет на основе этой реальности такие стихи, а другой - такие. Тем более что у нас есть пример для сопоставления - нарочно не придумаешь. Екатерина Андреевна Бекетова (Краснова), как известно, писала стихи и даже издала их сборником, который удостоился почетного приза Академии наук. Так вот, все стихи Екатерины Андреевны навеяны Шахматовом.

И что же, в ее стихах чувствуется "мистическое настроение окрестностей"? Чувствуется "как бы борьба, исключительность, напряженность"? Что "зори здесь вырисовываются иные среди зубчатых вершин лесных гор", что "по вечерам "маячит" Невидимка, но просияет заря..." И так далее?

О, нет! Это обыкновенные милые стихи культурной женщины девятнадцатого века, интеллигентки, барышни, я бы сказал, Значит, одно из двух: либо мистические настроения существовали в душе Блока и они-то окрашивали пейзажи в стихах особыми красками, освещали особенным светом, либо эти настроения жили в Андрее Белом, который под влиянием их по-особенному прочитывал стихи Блока, видя там то, чего не было.