Александр Солженицын - Два рассказа

А Сталин - не забыл своего оклеветанного, но верного полководца и героя, нет. В 1952 допустил его на съезд партии, и кандидатом в ЦК. И перевёл опять в Москву, и готовил ему какую-то важную должность в новой сложной обстановке.

Но - внезапно скончался...

Вечная память Ему! А обстановка стала - ещё и ещё более сложная. Берия ходил в главарях, но не он один. И Жуков снова стал Главнокомандующим сухопутных войск и первым заместителем министра обороны.

И прошло ещё два месяца - сильно пригодился Жуков! Вызвали его Хрущёв и Маленков: завтра на Политбюро (теперь его переназвали потише, в Президиум) в повестке дня будет стоять военный вопрос, ты будешь вызван туда - и нужно там же сразу арестовать Берию! Это пока будем знать только мы трое. А ты возьми с собой двух-трёх надёжных генералов, и конечно адъютантов, и оружие.

И в назначенный час сидели в приёмной, ждали вызова (генералы гадали, зачем их позвали, - объяснил им только уже перед входом на заседание, и кому - стоять на дверях с пистолетами). Вошёл, прошагал немного и бегом на Берию! - и за локти его, рывком, медвежьей силой, оторвать от стола: может у него там кнопка, вызвать свою охрану? И гаркнул на него: "Ты - арестован!!" Доигрался, сволочь, Гад из гадов! (Политбюро сидит, не шелохнется, из них никто б не осмелился.) Тут вспомнил тамбовский приём, как брали в плен "языков": адъютанту - вынуть у арестованного брючный ремень, тут же отрезать, оторвать пуговицы с брюк, - пусть штаны двумя руками держит. И - увели. В просторном автомобиле положили на пол, закутанного плотно в ковёр, и кляп во рту, а то ведь охрана ещё остановит машину на выезде из Кремля. Сели четыре генерала в ту же машину - на вахте их только поприветствовали. И отвезли гада в штаб Военного округа, в бункер внутреннего двора - и ещё подогнали танки с пушками, наведенными на бункер. (А трибунал вести досталось Коневу.)

Только: и этого сладкого мига - в мемуары не вставишь. Не целесообразно. Не помогает коммунистическому партийному делу. А мы прежде всего коммунисты.

После этой операции Коллективное руководство снова призвало Жукова к реальному делу. Вот только когда - стал он министром обороны, во всю силу и власть, Хозяин Армии. И в какой ответственный момент: развитие атомного оружия! (Вместе с Хрущёвым дружески летали в Тоцкие лагеря на Урал, проводили опыт на выживаемость наших войск, 40 тысяч на поле, сразу после атомного взрыва: отработка упреждающего тактического удара против НАТО.) Готовил Армию на великие задачи, хоть и против Америки бы.

Теперь и ездил в Женеву на встречу союзных стран "в верхах". (И встретил там коллегу-Эйзенхауэра: ишь ведь, уже Президент!)

Как бывает в жизни - беда к беде, а счастье к счастью, - тут и женился второй раз, Галина на 31 год моложе. И - ещё одна дочка родилась, уже третья, - да тем дороже, что малышка. Как внучка...

А на Сталина - не осталось зла, нет. Всё перенесенное за последние годы - просто вычеркнул из памяти. Сталин был - великий человек. И - как сработались с ним к концу войны, сколько вместе передумано, решено.

Только - XX съезд партии потряс сознание: сколько же открылось злоупотреблений! сколько! И подумать было немыслимо.

На XX съезде стал - кандидатом в Политбюро.

А вослед Съезду - стали подступать, подступать ко всесильному военному министру некоторые генералы - поодиночке, по два: "Георгий Констиныч, да не нужны нам теперь в армии политотделы, комиссары, они нам только руки связывают. Освободите вы нас от них, сейчас вам никто не посмеет помешать". - "Да и от смершевцев подковырчивых, от Особотделов тоже! Вполне будет - в духе Съезда".

Так подступали не один раз - и по-тихому, и в малом застольи (только Жуков никогда не распивался): мол, победила-то Гитлера РУССКАЯ армия, а что из нас опять дураков выворачивают? Так не пришла ли пора, Георгий Констиныч... ? И даже прямо: мол, сейчас министр Вооружённых Сил посильней всего Политбюро, вместе взятого. Так что - и... ? может быть... ?

Жуков даже и задумывался: может, и правда? Сила - вся была у него, и смётка боевая сохранялась, и свалить ЭТИХ всех было, в оперативном смысле, не трудно.

Но - если ты коммунист? Но как можно так настраиваться, если мы в своей Победе обязаны - да, также и политическому аппарату, и смершевскому?

Нет, ребята. Это - не дело.

Но - потекло, и распространилось по Москве, если и не по Армии. И уже на Политбюро Жукова спросили тревожно.

Заверил товарищей:

- Да что вы! Да никогда я не был против института политотделов в Армии. Мы - коммунисты, и останемся ими навсегда.