Александр Солженицын: На изломах

И с гордостью написал отцу (тот и остался так, на своём цехе, и на Волге, уже в Харьков не возвращали их). Отец может взвесить, что значит выбиться своими силами. Сам сын кузнеца - а поднялся в инженеры. И жену взял из полтавской дворянской семьи, искавшей защитного крыла в ранние Двадцатые. (А потом сильно сердился, когда та с матерью разговаривала по-французски.) В 1935 он перенёс злополучие ареста по клевете (семью сейчас же стеснили, шредеровский рояль стал в подвале на боку) - но через полгода оправдали, - и дивность этого освобождения ещё больше укрепила пролетарскую веру отца в добротность нашего строя, его отродную преданность ленинскому пути.

Да только, вот, в горкоме комсомола что-то стало меняться? Не все тут благоговели, войдя. А у кого и в идейном горении сказывалась недохватка наигранность проступает, не спрячешь. Да и правда, своим интересам чуть отдайся - утягивают с силой. А кто-то кого-то подсиживает, занять пост повыше. Вдруг - второго секретаря горкома застали в кабинете на диване с секретаршей. Ну, и оргвыводы...

Гори - не гори, а вдвигаются в нашу жизнь ещё и факты. Вот - Факт: начиная с замзавотделом и вверх, ежемесячно вдвигается в пальцы тебе длинноватый конверт болотного цвета, всегда одинаковый. И называется он пакет. А внутри - ещё раз твоя месячная зарплата, но уже точная, без вычетов, налогов, займов. И солжёшь ты, если станешь уверять, что тебе это не-приятно, не-нужно, не-приемлемо. Оно как-то именно - приемлемо, деньги-то всегда пригодятся к чему-то.

Женился на сокурснице - но и медового месяца нет: ведь в горкоме надо дежурить до двух-трёх часов ночи, как и вся служебно-партийная Москва не спит по воле и привычке Сталина. На этой "победе" приехал в четвёртом часу домой - ну как жену будить? Ей в 6 часов вставать, чтоб ехать на электричке на работу.

А дела и обязанности - расширялись в размахе. И учреждали Международный союз студентов (там общался с самим Шелепиным), и включали его во всеобщую борьбу за мир, ну тут и подсобная работа - писать речи для крупного начальства, вроде: "Не допустим, чтоб ясное небо родины снова застлали клубы войны!" Какая работа скрытая, какая нескрытая, - а был на виду, и голову носил высоко.

И тут - приехал к нему в отпуск отец. Пожил неделю. Послушал сына, присмотрелся. Но не выразил той отцовской гордости, как Дмитрий ждал. Хуже. Вздохнул и сказал: "Эх, в погонялы ты подался. А надо бы - самому ворочать, на производстве. Дело - это только производство."

Дмитрий был уязвлен, обижен. Он чувствовал себя - в постоянном полете, а если земли касался, то ходил - тузом. И вдруг - погоняла?

Да отец и читал только "За индустриализацию". И жил - "для счастья народного", как повторял не раз.

Сын отверг - как ворчливость отцовскую. Но текли недели - и что-то стало внутри - сверлить, подавливать. Отцовское осуждение - оно, оказывается, гирей на сердце ложится. От кого бы другого - отмахнулся легко. А тут?..

А не прав ли отец: какое "дело"? И сам видишь: трёп, да трёп, да подсидки, да интриги, да пьянки. Оглянуться на сотрудников - ведь королобые они. И чиновники. А если есть у тебя способности - куда на большее? (Только - на что именно? Ещё непонятно.)

Но - уже нелегко расстаться и с пакетами, и с "победой".

Точило в нём, точило. А решиться нелегко.

Вдруг - как-то смаху, необдумчиво, - накидал заявление об уходе. И подал.

Но - какое такое заявление? Как это член партии может писать заявление? Против воли Партии? Так это - неустойчивый элемент в нашей среде! И - такую подняли баламутину, и такую задали Емцову прокатку, и так отмордовали на партсобрании - сидел варёным раком, и только признавал и признавал свою вину.

Да может и к лучшему. Карьера выправилась опять. (И вот такие поручения загадки: в одном институте студенты создали, якобы в шутку, "Общество защиты гадов и пресмыкающихся". А если посмотреть проницательно? - ведь это политическое подрывное дело.)

А тут - крупная перетруска в Москве: на пленуме МК - МГК партии её привычного первого секретаря Попова - такого прочного, импозантного, неколебимого - вдруг свалили. (Интрига была - Мехлиса, его врага, а решение - Сталина, прочистить тех, кто в войну зажирел, а в обвинениях не поскупились: почему асфальтную дорогу за город провёл как раз до дома своей любовницы, и не дальше?) Вместо Попова назначили Хрущёва.

А тут подкатил день комсомольского юбилея. Комсомольский актив принимали в Георгиевском зале, банкет. Живой и щедрый Хрущёв, с круглой, как обритой, головой, пообещал: "Старайтесь! старайтесь - и все будете в секретарях ЦК!"