Дмитрий Сорокин: Матвей и люди

- Да оно и было реальным, это твое место. Ты его видел? Видел. Звуки слышал? Слышал. Запахи тоже наверняка различал. Так в чем проблема?

- Но ведь это же было во сне!

- Какая разница? Если ты видел, значит, оно было. Вот если бы не видел, тогда, конечно, совсем другое дело. - и, ехидно улыбнувшись, Полина потянулась.

- Та-ак. Дело пахнет солипсизмом.

- Да. А что тут плохого?

- Решая для себя основной вопрос философии в пользу сознания, я все же не разделяю экстремальную точку зрения, свойственную солипсизму.

- Ну и напрасно!

Слово за слово, возник спор. Они загорали, споря, купались, споря. Уйдя с пляжа, заскочили в какое-то кафе, и, споря, пообедали. И, не прекращая спор ни на минуту, пошли гулять по побережью.

Участковый Второпяхов, поболтав с любезнейшей Елизаветой Архиповной из санаторной столовки, преисполнился хорошего настроения и, по обыкновению своему, пошел посидеть на берегу, послушать мерные вздохи прибоя и поразмыслить о чем-нибудь возвышенном и незыблемом. Эти ежевечерние размышления помогали ему скрашивать однотонные будни, наполненные рутинной работой и опостылевшим бытом. Удивлению Второпяхова не было предела, когда на обычном месте своих нелегких раздумий он обнаружил незнакомую парочку, по виду - из Москвы или Питера. Причем, что удивительно, они не целовались, не купались нагишом, не пили и не любились. Они возбужденно спорили. На научные темы. Максим Фадеевич был не прочь послушать что-нибудь новенькое, и, услышав незнакомое слово "солипсизм" заинтересовался еще больше. Он прокрался в ближайшие кусты, и, затаив дыхание, стал вслушиваться в диспут.

- ... эти аргументы стары, как мир!

- Ну и что? Если ты есть сейчас, когда я тебя вижу и слышу, то чем ты можешь доказать свое существование в остальное время?

- А память? Я-то помню свою жизнь целиком!

- Вот-вот! Это ты ее помнишь! А для меня до вчерашнего дня тебя вовсе не существовало. И наоборот.

- А тебе не приходило в голову, что все мы существуем лишь до тех пор, пока на нас смотрит кто-то еще? Можно назвать его Бог, можно любым другим словом. Но вот он отведет от нас свой взгляд, и что тогда? Конец света, что ли?

- Это тоже уже говорили тысячи людей. По-моему, мы толчем воду в ступе.

- Пожалуй. Помнишь, вчера мы говорили о парапсихологии?

- Ну, помню...

- А хочешь эксперимент, относящийся к сверхчувственному восприятию?

- Ну-ну...

- Вот в тех кустах сейчас сидит обычный мент. Сидит и охреневает от нашей зауми, вместо того, чтобы сидеть на этом самом месте, кидать камни в море и думать всякую чушь. Как тебе такая версия?

- Ха-ха-ха... Ну ты, мать, шутница! Ладно, пойдем ужинать. Ночью искупаемся.

Стоило им отойти метров на десять, как из кустов вывалился обалделый участковый Второпяхов. Он стоял столбом, глядя вслед этой странной парочке, которая даже ни разу не обернулась. Потом он набрал полную фуражку гальки, достал полуторалитровую пластиковую бутылку с портвейном и сел размышлять. Но размышления не шли в ошарашенную милицейскую голову. Тогда Второпяхов высыпал из фуражки всю гальку и просто напился.

Можно смело сказать, что ему просто повезло. А вот повезло или нет Альберту - про то судить не нам. Можно только попытаться восстановить происшедшее по свидетельствам соседей, милиции, Матвея и Полины. Молодые люди вернулись не сразу. После того, как Полина безошибочно определила местонахождение и обычное времяпровождение участкового Второпяхова, причем Матвей этого так и не понял,(что, может быть, и к лучшему), им приспичило заняться любовью в укромном местечке, кстати или некстати попавшемся по пути. Самое забавное, что сегодня даже во время этого процесса, подразумевающего полную отрешенность от всего сущего, они продолжали свой диспут. Если бы их видел тот же Второпяхов, коротать бы ему остаток дней своих в психушке. Но, так как он этого все же не видел, судьба его более завидна. Притушив на время огонь своей страсти, Матвей и Полина все же дошли до скромной шестизакутковой хибары Альберта, который совершенно бесплатно, по старому знакомству с Матвеем, предоставил в их полное распоряжение один из закутков. Полина принялась на скорую руку готовить ужин из подручных продуктов, Матвей же неспеша пошел за вином, наслаждаясь необычайной легкостью, поселившейся в теле, приятным южным вечером и сигаретой. Вот этот момент мы и будем считать непосредственной точкой отсчета инцидента.

Полина не слишком умело чистила картошку. Альберт вышел из нужника и, прикурив папиросу, подсел рядом.