Федор Сологуб - Том 1. Тяжёлые сны

– О! – воскликнула злая фея, перестала смеяться и с удивлением смотрела на Паку. – У нас фантазии! – с удивлением сказала она.

Пака так же кротко продолжал:

– Я еще знаю, милая фея, что вы не мама, а злая фея. Вы – очень любезная особа, но, пожалуйста, не сердитесь, я все-таки знаю, что вы злая фея.

– Боже мой! – воскликнула злая фея. – От кого ты наслушался таких чудесных сказок? Поди сюда поближе, маленький.

Пака опасливо приблизился, и злая фея пощупала его голову, руки.

– Ты не болен? – спросила она.

– Нет, милая фея, – ласково сказал Пака, целуя маленькие, белые и нежные руки злой феи, – но, пожалуйста, отпустите меня на волю.

– На волю? – переспросила фея.

– Да, – продолжал Пака, – я хочу махни-драла к речке.

– О! махни-драла! – в ужасе повторила фея. – Ради Бога, Пака, разве можно такие слова говорить!

Но Пака, не слушая, продолжал:

– С мальчиками поиграть. Там есть славные мальчуганы. Но только, пожалуйста, без аргусов.

– Без аргусов? – переспросила злая фея и опять засмеялась. – О, маленький фантазер! Нам дали слишком много волшебных сказок, маленький Пака, и у нас в голове все перемешалось. Но аргусы, – это, правда, мне нравится. Позови-ка мне своих аргусов, – это надо как-нибудь успокоить.

Пака вышел.

«Хитрая! – думал он, – не сердится, но видно, что не отпустит на волю. Много сказок дали читать! А сама зачем постоянно читает такие длинные сказки на французском языке в этих желтых книжках? Видно, и в сказках не все сказка, а есть и правда, если и взрослые любят читать сказки».

И вот уже был вечер, и начинало темнеть. Были зажжены веселые лампы, обед приближался к концу, к самому интересному месту, – подавали сладкое – воздушный пирог с земляникою и сливками. Были гости, мужчины и дамы, человек десять, но так как все это были или родственники – Пакин дядя с дочерьми, еще другие кузины, – или собирающиеся породниться, близкие и хорошие знакомые, то стол был накрыт по-семейному, и Пака сидел тут же, на конце стола против злой феи, между своими аргусами.

Злая фея рассказала гостям про Пакочкины фантазии, и над Пакой и его аргусами подшучивали. Пака улыбался: он знал, что он прав, и он любил этот воздушный пирог. А вот аргусам было очень неловко, и хотя они улыбались и даже иногда отшучивались, но у mademoiselle уши горели, а в голосе студента иногда звучали досадливые нотки. Перед обедом злая фея поговорила с ними очень мило и весело о их недосмотре:

«Пакины фантазии, ужасное выражение „махни-драла“, – откуда это?» – удивлялась злая фея. Она была очень любезна, но как-то так вышло, что аргусы вышли от нее с ощущением жесточайшего нагоняя.

И вот, едва Пака успел кончить свое сладкое, в открытое окно столовой с легким шелестом и свистом влетела и упала на белую скатерть черная деревянная стрела со слабо краснеющею на ней надписью. И в то же время за окном детский голос выкрикнул площадную брань.

«Началось!» – подумал Пака. Он вскочил, дрожа всем телом, и с жадным нетерпением смотрел на злую фею. А злая фея, как и другие дамы и девицы, была испугана неожиданностью. Раздались восклицания обедающих, но прежде чем кто-нибудь догадался подойти к окну, влетела вторая стрела, вонзилась в букет цветов на столе, и послышался другой детский голос, выкрикнувший гадость. Третья стрела попала в мундир студента, третий голос звонко выкрикнул безобразные слова, и потом в саду послышался смех, шелест удаляющихся шагов, крики прислуги, – кто-то убегал, кого-то догоняли.

И все это взяло времени меньше минуты. Когда мужчины наконец бросились к окнам, то в легком полусвете вечерней зари уже за оградою сада увидели они проворно убегающих трех мальчишек.

– Не догнать, – сказал Пакин дядя. – Вот вам наглядное объяснение выражения «махни-драла».

И все смотрели на Паку. А он стоял, смотрел вокруг и дивился. Все осталось на месте, обманули его глупые мальчишки, не сумели освободить его из плена.

– Говорил я им, что не сумеют! – горестно воскликнул Пака и залился горькими слезами.

Расспрашивали. Волновались. Смеялись. Было шумно, не то весело, не то досадно. Злая фея восклицала:

– Как это кстати, что мы на днях уедем! Какие невозможные мальчишки!

– Но их накажут! – успокаивал ее Пакин дядя.

– О, какое мне дело! – говорила злая фея и притворялась, что плачет, – Пака такой впечатлительный. Боже мой, два аргуса не досмотрели.

Плакала и смеялась. Смеялись и утешали. Паку увели. Пака плакал. Аргусы ворчали.