Григорий Свирский: Мой Галич

драматургические. "

Так чего же он ждет, Бен Сарнов? Мы не вечны, Бен! Или, по разным причинам, Галич тебе ныне не с руки?

Как видим, сугубо литературоведческая, может быть, диссертационная тема "Мастерство Галича" или " Секреты вечного текста" еще ждет своих скрупулезных исследователей...

.

Впервые " в другой жизни" я встретился с ним во Франкфурте, в издательстве "Посев". Оказался в те дни в Мюнхене, на радио "Свобода", меня отыскали, попросили срочно вылететь во Франкфурт! Там, в "Посеве", должна была выйти моя "Полярная трагедия", и этот звонок особого недоумения не вызвал.. Но едва я переступил порог "Посева", ощутил необычную напряженность. Словно редакторам "Посева" что-то угрожало. Они шептались, молча выглядывали из своих кабинетов, провожая меня глазами. А меня тянули куда-то в конец коридора. А там, в пустой комнате, вот так раз! - Александр Аркадьевич!

Чего же у всех были замороженные лица? Позднее объяснили: во Франкфурте находилось и руководство НТС ( Народно-трудового союза), много лет враждовавшего с советской Москвой. Они хотели проверить что "советский", выдававший себя за Галича - действительно Галич. У них были основания не сразу верить новичкам "оттуда". Российские гебисты выкрали в Париже и убили генералов, руководителей Белого движения. У НТС не раз пропадали руководители . Одних выкрадывали и доставляли в Москву, на смерть. Других травили ядами. Дважды появлялась и агентура, выдавашая себя за диссидентовбеглецов от ГБ. Насторожились НТСовцы . " Очень похож на свой портрет, но..."

Но стоило нам расцеловаться, напряженность, как рукой сняло. Начался общий праздник, Карнавал. В тот день Александр Аркадьевич вручил мне свое "забугорное" "ПОКОЛЕНИЕ ОБРЕЧЕННЫХ", надписав: " Дорогому моему Грише Свирскому, на память об этой фантастической встрече во Франкфурте на Майне, а не на Одере! Александр Галич. 29 июня 1974 года. Франкфурт на Майне.".

Затем начались вечера песен и стихов Галича. Народ валил толпами. Дряхлые старики первой эмиграции. Помоложе - военных лет.Одни упитанно-самодовольные, другие, напротив, какие-то растерянно-загнанные ...

После Франкфурта перебрались с концертами в Мюнхен. Общий восторг русских слушателей трудно передать.

Несколько насторожил меня Париж. Зал, как всегда , был полон. Я опоздал, присел на первое попавшееся свободное место.

Галич, по своему обыкновению, полувыпевал-полувыговаривал со сцены стихотворение "Все не вовремя", посвященное Шаламову:

"...Да я в шухере стукаря пришил,

А мне сперва вышка, а я в раскаяние..."

Случайная соседка, дебелая дама в белом шелке, наклонилась ко мне и, обдав духами Коти,- шопотом:

- Слушайте, на каком языке он поет?

Меня аж как морозным ветром обдало.

"Они не знают современного сленга?!" А Галич - весь в сленге. Что он тут будет делать?!

Эта новость Галича не встревожила. Он верил в себя.

-Образуется. Захотят - поймут!

И действительно - поняли. Как не понять тем, кто, куда бы судьба их не забросила, жили Россией...

Но с того часа он стал внимательней к аудитории. Понимают-нет? И настороженнее, да и добрее к давним изгнанникам, тянущимся к нему с вопросами-расспросами.

А как Галич любил посмеяться! Он никогда не рызыгрывал из себя мэтра. Любил подтрунить над самим собой. О своей же постоянной внимательности и настороженности на концертах он рассказывал много веселых историй.

И порой хохотал до слез.

Одна из таких историй произошла в Израиле, куда его пригласили. Привез его старый еврей-импрессарио, который всю жизнь "отлавливал" мировых знаменитостей. И Мишу Хейфеца привозил, и сказочных итальянских теноров. Естественно, импрессарио хорошо понимал что такое настоящее искусство!

Вот как рассказывал мне об этом Галич:

"Вышел на авансцену, боковым зрением вижу, мой старик "на нерве". "Крест - я там в лавочке "на дороге Христа" купил. Большой, почти патриарший, что ли. Надел перед выступлением. Чтоб в Израиле о вере вопросов не было. Вера - это мое, интимное. Не для эстрады. Крест что ли старика насторожил. Выглядывает из-за бокового занавеса. По русски он ни бельмеса... Поверил слуху, что Галич -знаменитость. Высокий класс. "

Я ударил по струнам гитары. Мой старик стал белее штукатурки. Понял: " Играть этот Галич не умеет..."

Я запел "Облака плывут, облака". Он и вовсе показался из-за полотнища.. В его глазах стыл ужас. Понял: "Петь он тоже не умеет..." Когда завершал "Облака", мой импрессарио был на грани обморока. Высунулся на полкорпуса. Съежился. Несчастнее его человека не видел... И тут зал вдруг взорвался бешеными аплодисментами, криками восторга. Глаза старика выкатились от изумления. Он ничего не мог понять. Артист явно играть не умеет, петь не умеет, а зал ревет...