Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Писания, относящиеся к проекту освобождения яснополянских крестьян

5 Іюня . Нынче была сходка. Когда я спросилъ: желаютъ ли на оброкъ обществомъ, долго вс ѣмолчали и потомъ стали говорить, что дорого, и что н ѣкоторые пойдутъ можетъ [быть]. Сказали только, что несогласны, когда я спросилъ: несогласны? Говорили, что хл ѣба н ѣтъ и придется платить по 92 рубля, что н ѣкоторые пойдутъ. Я объяснилъ, что все д ѣло р ѣшится только ос ѣнью. Молчаніе… Я вошелъ въ контору и изъ окна началъ говорить: что ц ѣль моя въ томъ, чтобы они откупились. Молчаніе. Что произойти это не можетъ раньше выкупа изъ Сов ѣта, 24 л ѣтъ. Яковъ, – б ѣлобрысый бойкій мужикъ сказалъ, что никто не доживетъ до этаго срока. Звуки одобренья. – Сказали, что оброкъ великъ и что и такъ жить хорошо. Я предложилъ итти на оброкъ т ѣмъ, которые хотятъ, и составить общество. Звуки 31 одобренія; но когда я сказалъ, что остальные пусть вм ѣст ѣсъ другими сд ѣлаютъ условіе – контрактъ, послышались испуганно-недовольныя возраженія, что можетъ сд ѣлать[ся] 32 бол ѣзнь и изъ всего общества 10 челов ѣкъ останется. Я сказалъ (необдуманно), что контрактъ нельзя сд ѣлать иначе, какъ когда вс ѣпойдутъ, а потомъ сказалъ, что можно и совс ѣмъ, вообще изложилъ неясно. – Сначала напали б ѣдняки, и изъ первыхъ Яковъ, на то, что оброчнымъ нечего ходить, ежели не вс ѣ. Я объяснилъ, что каждый свободенъ; потомъ возразили, что пусть лучше останется на прежнемъ положеніи, а то кормить въ голодъ некому будетъ, и выйдя изъ оброка я не приму его. – Возвратились къ оброку, просили отсрочку до ос ѣни; когда я сказалъ, что нужно мои поля бросить, они предлагали нанять ихъ. Я сказалъ имъ пункты условія, вс ѣизъявили неудовольствіе и къ подписк ѣвыражали страхъ. Потомъ я зам ѣтилъ, что ежели свобода будетъ дана общая, то условія контракта моего пусть будутъ нед ѣйствительны. Съ ужасомъ возставали на всякое поползновеніе къ подписк ѣ и обращались къ оброку. Я сказалъ, что подписка для того, чтобы связать насл ѣдниковъ. Они сказали, что имъ все равно и у Мараюшникова [?] жить. – Даже т ѣ, которые были за оброкъ, замолкли. Стали льстить и врать офиціально. Вы наши отцы, намъ хорошо. Р ѣзунъ вдругъ предложилъ отдать имъ всю землю. Я предложилъ ему отдать мн ѣсвой армякъ и сапоги. Засм ѣялись. Я возвратился къ подписк ѣ. Оскорбленно говорили, что никакъ нельзя, какъ можно, отцы не д ѣлали, и д ѣти пусть служатъ, какъ будто я предлагалъ имъ дать подписку въ томъ, что каждый будетъ осквернять святыню. Данило, къ которому я приступилъ, требуя объясненія отказа и объясняя его надеждой воли безъ выкупа, божился мошеннически, и вс ѣодобрительно подтверждали его слова, что они ничего не знаютъ. Онъ сказалъ, что д ѣти пусть тоже служатъ барину. – Да, я сказалъ, разв ѣимъ не лучше будетъ? Н ѣтъ, – отв ѣтилъ онъ, и вс ѣподхватили, – вольнымъ жить хуже. И опять начали не то льстить; видно они испугались чего-то, чего – еще я не понялъ. – Я сказалъ, что все-таки пусть потолкуютъ, согласны ли на контрактъ, и кто согласенъ на оброкъ? Голосъ изъ толпы, что на оброкъ никто не пойдетъ, и вс ѣодобрительно молчали. Я отошелъ въ садъ и минутъ черезъ 5 вернулся. Никого уже не было. Все разошлись молча, плотники толковали съ старостой о сваяхъ. Какъ будто нын ѣшніе мои слова были уже такъ глупы, что не стоили никако[го] вниманія. Староста, съ которымъ я посл ѣзаговорилъ объ этомъ д ѣл ѣ, сообщилъ мн ѣ, что когда онъ началъ говорить имъ, они и слушать не стали и разошлись молча. Староста, который на мою сторону клонитъ и, какъ богатый мужикъ, долженъ желать свободы, объяснялъ ихъ несогласіе действительно т ѣмъ, что свободнымъ хуже. 33 Онъ подтверждалъ это прим ѣрами. Завтра напишу черновое условіе и дамъ имъ. —

6 Іюня . Вотъ черновой Договоръ, который [я] далъ старост ѣи который онъ одобрилъ, съ т ѣмъ, чтобы дать его читать крестьянамъ. Староста объяснилъ мн ѣ, что они д ѣйствительно ожидаютъ вольной въ Коронацію и что они боятся, [что] я ихъ надую.

7 Іюня. Я вел ѣлъ собрать стариковъ. Староста же сд ѣлалъ весьма неудачный выборъ. Власъ, бол ѣзненный развратный старикъ. Морозъ, добродушный плутъ, который отв ѣчалъ мн ѣ, что онъ глухъ. Владиміръ, 34 добрый, но тупой мужикъ, Резунъ, Осипъ и Данило. Староста имъ прочелъ еще прежде меня, я прочелъ снова. Резунъ говорилъ, что понимаетъ, когда же я приступилъ съ вопросами: хотятъ или н ѣтъ? сказали, что лучше по старому, что мы готовы, – однимъ словомъ, не отв ѣчали на вопросъ. – Осипъ сказалъ, что хуже бы не было отъ того, что 3 дня; я доказывалъ нел ѣпость его словъ. Онъ сказалъ, что онъ старъ, – съ молодыми поговорите. Потомъ сказалъ, что начальства будетъ много. – Данило – злобной плутовской брюнетъ. Ямщикъ. Косится на другихъ, когда говоритъ. Говорилъ, что они глупы, не понимаютъ. – Лучше служить постарому, и что они не доживутъ воли. Наконецъ, когда я нападалъ на ихъ недов ѣріе и скрытность, Р ѣзунъ, которому между прочимъ, нужно отъ меня лошадь, сказалъ, что онъ скажетъ все: над ѣятся свободы, а я ихъ свяжу подпиской. Я прочелъ посл ѣдній пунктъ, опять толковалъ, просилъ объ одномъ, чтобы со мной сов ѣтовались. Стали сговорчив ѣй и об ѣщались подумать. Воскресенье вел ѣлъ созвать общую сходку. – На этой сходк ѣР ѣзунъ снова, какъ будто об ѣщая согласиться, просилъ прибавить земель, и вс ѣподтверждали.