Весной он купил дом на берегу пруда, в котором он намеревался ловить рыбу. Мы с Аликом растолковали ему, что рыбы здесь давно уже нет - в пруд стекают все помои. Однако майор съездил в город и купил настоящие бамбуковые удочки. Сидел целыми днями в тени лозины, наблюдая за безжизненным поплавком. Редко попадался ему чумазый карасишка.
- А вы говорили, нет рыбы! - Он демонстрировал нам свой "улов". Дело, как объяснял он, вовсе не в рыбе: всю жизнь мечтал сидеть с удочкой на берегу такого вот тихого прудика.
Кроме того, майор оказался страстным цветоводом-любителем. Он и в родной поселок вернулся лишь потому, что здесь, в черноземном нехолодном крае, удобно разводить цветы разных видов.
Большой дом стоял на высоком месте, откуда хорошо был виден весь поселок.
Выйдя на узорчатый балкончик, майор разглядывал в бинокль окрестности. Нам с Аликом тоже давал поглядеть. Он любил, когда мы к нему приходили.
Неподалеку от дома находился жидкий лесок, замусоренный обрывками бумаг, битым стеклом, печной золой и консервными банками. Каждый погожий вечер майор прогуливался здесь, брезгливо скатывая с тропинки носком сапога порожние бутылки, пощелкивая по высокому начищенному голенищу свежесрезанным прутиком.
После прогулки забирал прутик с собой и, переодевшись в халат и домашние тапочки, расхаживал по комнатам, щелкая прутиком по ладони.
Нам с Аликом было почему-то жалко этого человека. Он не умел общаться с местным народом. Люди его сторонились. О нем не говорили ни плохого, ни хорошего. Один лишь Пал Иваныч за глаза его поругивал, да и то беззлобно.
В начале мая, когда установилась теплая погода, майор, от нечего делать, стал нас встречать возле ворот школы. Вроде бы поболтать. При этом он прятал свежесломленный прутик за спиной, словно стесняясь своей давней привычки.
Некоторые мальчишки завидовали Алику: твой дедушка военный!
На что Алик неизменно отвечал: я могу вам его подарить!
Мы шагали по дорожке впереди, а майор шел сзади, пошлепывая прутиком по ладони. Он спрашивал о разных пустяках, но ответы его не интересовали. Сам же расспросов не любил. И, когда его спрашивали, где он служил, отставник лишь хитро прищуривался и молчал.
"В целях воспитания подрастающего поколения" он заставлял Алика вскапывать участок в своем палисаднике. И жену свою - болезненную тетку Маланью также "мобилизовывал на трудповинность". Сам предпочитал наблюдать за ходом работ - расхаживал взад-вперед по тропинке, пощелкивая прутиком по голенищу сапога.
Алик после признавался, что под этот ритмичный звук работалось почему-то гораздо лучше и быстрее, чем под обычное жужжание майских насекомых.
Пощелкивание как-то приободряло, и Алик за час вскопал столько, что и сам удивлялся. Правда, очень устал, хотя готов был работать хоть до сумерек. А когда Алик задумывался или каким-то другим образом отвлекался от работы, прутик начинал стучать громче и требовательнее.
В палисаднике майор посадил цветы. Ни одного помидорного или огуречного куста, не говоря уж о картошке. Участок огородил - и где только достал? - колючей, свежей, ни капельки не ржавой проволокой. И в сарае у него лежало про запас несколько мотков такой же проволоки, поблескивающей тонким слоем смазки. Майор бахвалился, что у него друзья областного масштаба и такой проволоки он может достать хоть вагон.
Сделал ограждение в два ряда, чтобы местным женихам было неповадно лазить за диковинными цветами. Мы с Аликом никогда таких не видывали, разве что на открытках, - нежные, пушистые, всех оттенков, с просвечивающимися лепестками.
В глазах рябило от этого цветочного моря, а запах стоял конфетный.
Майор сочинял статьи о цветах, рассылал их по газетам и журналам, благодаря чему был известен в мире цветоводов. Часто он приглашал нас с Аликом к себе домой, давал бумагу, две перьевых ручки и одну чернильницу на двоих, после чего принимался диктовать сразу две статьи на разные темы - опять-таки под размеренное пощелкиванье прутика. Когда мысль в голове майора заклинивалась, прутик начинал стучать громко и часто. Мы с Аликом невольно втягивали голову в плечи и делали грубые ошибки.
Закончив статьи, майор срезал на огороде два разных цветка, ставил в две разные вазы, а мы должны были старательно срисовать их и раскрасить цветными карандашами. Иногда получалось похоже, иногда не очень. Несколько наших рисунков было напечатано в цветном журнале, рядом со статьей майора.
Читать дальше