Кристина Риччио - Начать всё сначала

– А, это не так работает? – ухмыляясь, прерывает он. – Не так? – Он оказывается прямо передо мной и целует в губы. На секунду я теряюсь в искрах.

Потом улыбаюсь и качаю головой, когда мы отстраняемся.

– Я готовилась к идеальному вопросу с фонарем! – протестую я.

– Но пришел черед моего следующего шага.

– Черед твоего следующего шага? – передразниваю я, скрещивая руки на груди. – У тебя что, квота или типа того?

– Ага, – словно между прочим отвечает он. – Должен быть выше всех, если хочу сохранить свой рейтинг на Trip Advisor, Шейн.

Я фыркаю.

Мы с Пайлотом догоняем Бейб и Чэда внизу и прерываем физический контакт, подходя к ним. Потом вчетвером идём вдоль Сены. Солнце садится и Бейб резко останавливается и оборачивается на Эйфелеву башню.

– Стойте! Который час?

– Бро, ты готов веселиться? – Чэд поворачивается к Пайлоту, пока мы направляемся в сторону музыки, доносящейся из района Бастилии.

– Охренительно готов, – отвечает Пайлот с энтузиазмом.

– Бро, бьюсь об заклад, что вон там круто, – он указывает на бар дальше по улице, в который мы ходили в прошлый раз.

– Так охренительно круто.

Идущая рядом со мной Бейб хмурится.

– Ты говоришь охренительно? – громко произносит она. Я хихикаю.

Чэд идет вперед, ничего не комментируя. Пайлот идет рядом со мной.

– Готова снова оттянуться в этом месте? – тихо спрашивает он, когда мы вчетвером подходим к черному проходу.

– Фонарь.

Он улыбается.

Я вскидываю брови.

– Как можно переплюнуть группу, играющую каверы на старые, классические, роковые и панк-роковые песни из 2000-го, Пайлот? Лучше быть не может.

Когда мы заходим в бар, группа уже играет вовсю. Проходит немного времени, прежде чем толпа, жаждущая алкоголя, разбивает нашу четверку на пары, из кожи вон лезущих ради алкоголя. Мы с Пайлотом заказываем джин и тоник, прежде чем пойти на танцпол.

Мы становимся рядом друг с другом, раскачиваясь и игриво подпевая. Когда группа играет «What’s my age again», я прыгаю вокруг, обрызгивая всех вокруг своим напитком словно на Крещении. Мы пробираемся в заднюю часть комнаты, чтобы оставить там наши пустые стаканы, когда начинает играть «Basket Case».

– О, черт! – восклицаю я, слегка ударяя Пайлота по руке. Я удерживаю его взгляд, качая головой в такт, и он смеется, глядя на меня.

– Давай потанцуем! – полуговорю, полукричу я.

Он слегка улыбается.

– Я думал, мы хотим взять еще напитки!

– Я один из тех мелодраматичных глупцов, невротиков до мозга костей, нет сомнений! – я драматично пою-кричу, тряся плечами вместе с басс гитарой.

Он пытается удержать нейтральное выражение лица.

– Помнишь, что я, вообще-то, не танцую?

Я качаю головой.

– Не-а, у тебя не получится отделаться после того случая в Версале.

Он закатывает глаза, и на его лице расцветает самая широкая улыбка. Я выжидательно поднимаю брови. Мгновение мы смотрим друг на друга. А потом он внезапно присоединяется к группе:

– Все продолжает накапливаться…

Я хватаю его за руку и веду на танцпол, подпрыгивая в такт музыке. В этот раз мы смотрим друг на друга, а не на группу. Я отпускаю его ладонь и танцую, размахивая руками, и пою во все горло. Это техника, которую я использую, чтобы испугать людей и заставить уйти с дороги, таким образом освобождая место для танцев. Пайлот наблюдает за мной, стоя на месте с каменным выражением лица аж двадцать секунд. Я упрямо поддерживаю зрительный контакт: потанцуй со мной. А потом он это делает – чуть сильнее обычного качает головой. Я повторяю его движение крутого парня.

Когда песня заканчивается, я хватаю его за руки, тяну к себе и тащу направо. Я вытягиваю руки, отходя назад и меняя темп движения, и опять приближаюсь к нему. Мы врезаемся друг в друга. Он отпускает мою руку и умудряется прокрутить меня, как в Версале. Я смеюсь как сумасшедшая, кружась прочь от него. Волосы закрывают мое лицо. Я врезаюсь в ближайшего человека, пробравшегося в наше танцевальное пространство, и бормочу извинения, быстро вращаясь обратно к Пайлоту. Моя спина врезается в его грудь, и я смеюсь и чувствую, как его грудь вибрирует позади меня, когда песня затихает.

Наши руки все еще соединены, и он разворачивает меня во внезапной тишине. Мое сердце громыхает, когда наши лбы соприкасаются.

– Не знаю, стоит ли продолжать. Ты опасность для всех в радиусе шести футов.

Я обвиваю его шею руками, когда группа начинает играть новую песню.