Эми Хармон - Другая Блу

Стелла разрыдалась, закрыв лицо руками. После моих слов у нее вырвался стон такой муки, что я опустилась рядом с ней и сделала то, на что не была способна раньше. До встречи с Уилсоном. Он горевал вместе со мной, помогал мне, поддерживал, толкал меня вперед и ничего не просил взамен. И именно благодаря ему я теперь могла, в свою очередь, обнять ее, крепко прижимая к себе, не отпуская, и она бессильно обмякла в моих руках. Но в следующую секунду она уже отчаянно цеплялась за меня, всхлипывая, горюя по мужчине, с которым так обошлась, по дочери, которую подвела, и по внучке, которую потеряла. Так много секретов, так много неправильных выборов, так много боли.

В конце концов я встретилась и с Итаном Джейкобсеном. Мне так надоели секреты и недомолвки, эти скелеты в шкафу. Как тяжелые пыльные шторы, как паутину, я хотела стряхнуть их, впустить свет в свою жизнь, в которой до этого были одни темные углы. Мы встретились ненадолго, да и большого удовольствия встреча не доставила. Итан Джейкобсен оказался обычным парнем с пухленькой женой, двумя прелестными светловолосыми малышками, Сейлор и Сэнди, и далматинцем. Он был совсем не похож на свою школьную фотографию. Его по-юношески сердитый взгляд и торчащие в разные стороны светлые волосы превратились в добродушную улыбку и лысину. Семейная жизнь сделала его мягче и степеннее. Только глаза остались прежними. Он внимательно изучал мое лицо и, уверена, заметил и цвет моих глаз тоже. Как и темные волосы, оливковую кожу и сходство с девушкой, которую он когда-то любил.

Но он не стал отнекиваться. Сказал, что он – мой отец и что ему хочется познакомиться со мной. Спросил о моей жизни, о чем я мечтаю, о нашем будущем с Уилсоном. Я отвечала общими словами. Пока у него не было права знать, что у меня на душе. Может, когда-нибудь. Я пообещала не пропадать, мне хотелось познакомиться с сестренками. До Сидар-Сити можно было добраться на машине всего за три часа, и я была готова ездить. Теперь семья приобрела для меня совсем другое значение, потому что у меня была дочь, которая когда-нибудь захочет знать ответы на свои вопросы. И я смогу ей ответить на все.

Как-то я спросила бабушку, стоило ли оно того… стоила ли работа жизни с моим дедушкой. Я не хотела ее обижать, но мне нужно было понять. Она рассказала кучу всего, с цифрами и интересными подробностями.

– Ну, в 1984 году пайюты получили около двух тысяч гектаров земли по всей юго-западной части штата Юта, фонд в два с половиной миллиона долларов, а проценты мы можем использовать на экономическое развитие и другие нужды. Система здравоохранения стала гораздо лучше, образование тоже… Мы смогли построить новые дома, запустить несколько фабрик. Но приходится и дальше бороться за права на воду, за наши земли, за процветание нашего народа. Работы всегда много. – Она широко улыбнулась, но руки ее задрожали, и в глаза она мне не смотрела. Немного помолчав, она продолжила: – Если смотреть с точки зрения отдельной жизни, не всего народа, оно того не стоило. Когда все сказано и сделано, появляются другие важные и нужные задачи, куча работы, которую необходимо сделать, принести пользу. Но если мы пожертвуем ради этого всем остальным, то можем стать пресс-секретарем вместо любимой, организатором вместо жены, рупором вместо матери. Я отдала все, что у меня было, ради всеобщего блага, и посмотри, сколько людей пострадали из-за меня. Посмотри, к чему привела моя уверенность в том, что дело всей моей жизни важнее людей в этой самой жизни.

– Я думал о той истории, которую ты мне рассказала, когда родилась Мелоди, – пробормотал Уилсон, слегка нахмурившись. Он играл на виолончели в моей крошечной гостиной, как и каждый вечер, если только я не занималась резьбой. Тогда нежная музыка вместе со звуками шлифовки доносилась из подвала. Больше не нужно было сидеть под вентиляцией.

– О девушке со звезд? Ты ее еще назвал дурацкой? – пробормотала я, надеясь, что он сыграет еще. Я почти уснула в кресле, убаюканная низким звучанием струн. Будто это был чудодейственный эликсир, и у меня уже появилась зависимость и от этого мужчины, и от его музыки.

– Да, я про нее. Это же кошмар. И подумать только, ты отказалась слушать про Айвенго. Как там звали того охотника?

– Ваупи. Белый Ястреб.

– Точно. Белый Ястреб полюбил девушку с неба, они были счастливы, но она решила забрать ребенка и вернуться на небо, бросив его.

– А почему ты про нее вспомнил?