Ольга Черных - Моя истерика

«Всё бы было хорошо, только его друзья меня ненавидят.

Они странные какие-то. Пафосные. С людьми, которые слушают рок, я легко могу найти общий язык. Уже есть одна общая тема. Но не с ними. Наверно, я просто им не понравилась. Просто не из их круга общения. Просто не такая, как они.

Так всегда: меня или любят, или ненавидят. Много розового цвета в вещах, бантики, кеды, игрушки, неправильный взгляд на жизнь… Некоторых это отталкивает. Так что, я привыкла. Зато моим друзьям Влад понравился. Мне всегда важно мнение Рины, Лины и Антона».

«Он постоянно молчит, меня это раздражает. Иногда и мне говорить с таким собеседником не хочется. Я начинаю скандалить, он тогда хоть как-то реагирует. Знаю, так нельзя. Но я не виновата, что мне скучно.

Ещё Влад постоянно за что-то извиняется. Бывает, обижается и уходит. Однажды кулаком в железную дверь моего подъезда ударил. Злился. Потом сразу же возвращается и пытается помириться. И как он меня терпит?! Я бы не выдержала».

«Сегодня мой семнадцатый день рождения! Я, как никогда, ему совсем не рада. Зато Влад поднял мне настроение своим плюшевым подарком. Обожаю игрушки! Теперь в моей коллекции есть симпатичный мишка Тедди с розовым одеялком в лапках. Никак не нарадуюсь!

Рина пришла в школу такая же нарядная, как и я. И радуется этому дню, наверно, больше, чем полагается. Так приятно…»

«Мой день рождения мы отметили дома маленькой компанией: я, Рина, её парень, Влад и несменный Антон. А Лина заболела и не смогла прийти. Или не захотела. Не очень они с Риной ладят. Ну и ладно. Кому было надо, тот пришёл и поздравил! Не такой уж и важный день.

Бабушка с утра приготовила нам кучу вкусностей, а потом ушла в гости к маме и Никите.

Сначала было весело. Пофоткались, попели караоке. Но Влад молчал, как всегда. Меня это не расстроило. Меня это взбесило. Как можно быть таким скучным на празднике!? Полвечера мы с Риной просидели на балконе, кушали салатики, болтали. Мы привыкли быть одни. А что делали мальчики в другой комнате, мы и не знаем.

Около полуночи гости ушли. И я осталась одна».

Самое смешное, что мы с Владом в тот день расстались. Я поняла, что так дальше не может продолжаться. Не хотела я играть в чувства и притворяться.

Сейчас в голову пришла песня, не помню, кто исполняет: «Забудь меня, мне всё равно. Останется тепло моей больной души». Но сейчас нет никакого настроения петь.

Знаю, ему было больно. Скорее, неприятно. Как же, кинули пацана. Да, я поступила подло. Но в итоге моей гордости хватило ровно на два дня, потом пришло время совести. И я сломалась. Мы помирились ещё на неделю.

Противно почему-то об этом вспоминать. Неприятные впечатления остались после тех отношений. Но я улеглась поудобней и продолжила читать…

«Мы встретились вечером. Он немного выпил с друзьями. Мне стало его жалко. Он думал, что я ненастоящая, что я играю. Может, и да. Как и со мной раньше. Но это не месть. Я просто хочу быть счастливой. Хотела полюбить, но не смогла.

Мы сидели на лавочке в беседке. Я смотрела на снежные сугробы, отвернувшись от него. Мыслями я летела на санках с высокой горы, забыв обо всём… Меня отвлёк его решительный голос:

— Оль, я ненавижу эту жизнь! Я потерял тебя, не смог удержать. Я проиграл. Ты самое, лучшее, что у меня было… Никогда тебя не забуду…

Я заплакала. Никогда не видела его таким. Я была в безысходности и просто молчала, не в силах найти нужные слова. А он всё говорил:

— Ты мой смысл! Ты мне дороже жизни. Веришь? — его голос задрожал. Теперь Влад отвернулся от меня. И я поняла, что он плачет. Что же с людьми алкоголь делает… Бесит. Пару минут я делала вид, что рассматриваю свои розовые варежки. Потом взглянула на него и не выдержала. Прижала Влада к себе. Его глаза были полны горестью и печалью. Я знала, что совершаю ошибку. Но быть непоколебимой я тоже не смогла.

— Я всегда буду рядом. Когда ты захочешь… — ему с трудом давались слова. Он никогда раньше такого не говорил. И боялся быть непонятым.

Мужские слёзы для меня — это что-то неземное, самое искреннее проявление чувств, какое может быть. Никогда не понимала людей, которые смеются над плачущим парнем. На моей памяти один старый друг захлёбывался от истерики, когда вспоминал о погибшей матери. Что здесь может быть постыдного? Лучше быть „тряпкой“, чем зверем, который не знает пощады, любви и жалости. Я почему-то доверяю парням, которые не боятся плакать.

Вот я и уступила человеку, который сказал больше, чем сделал. Уступила эмоциям. Наивная».