Ашот Бегларян - Чужой счет

Аида чуть не поперхнулась чаем. Она вдруг стала серьезной.

— Но Артем, дорогой, извини: у меня — парень…

— О, тогда прошу прощения… — у Артема померк взор. Он был крайне разочарован и явно не предвидел такого ответа.

— Что ж, поздравляю! Надеюсь, ты познакомишь меня с ним. Наш он или из местных?

— Артем быстро взял себя в руки.

— Местный, — односложно ответила Аида, давая понять, что не собирается особо распространяться о своих сердечных делах. — Чаю добавить?

Разумеется, так просто Артем сдаваться не собирался. Он лишь отступил, чтобы обдумать дальнейшие свои шаги.

Когда он вернулся в тюрьму, дежурный передал ему письмо. Он пробежал неровные строчки. «Опять!» Мать все беспокоилась за него, жаловалась на свое одиночество и нехорошее предчувствие. "Что такого ответить ей.., сколько денег послать, чтобы она поняла, что у меня все нормально, и успокоилась наконец? " — зло отмахнулся Артем, вовсе не удивившись своей реакции.

В следующий раз он явился к Аиде неожиданно — посередине недели. Ей нездоровилось. Она лежала в постели с обмотанной полотенцем головой. Артем попросил ее не беспокоиться, собственноручно заварил чай и поднес его больной на серебряном подносе. «Стол и постель — необходимые атрибуты брака», — невольно пришли на память слова кого-то из великих (Артем, как всегда, не помнил чьи конкретно — у него в голове всегда царил хаос на сей счет). Он сел у изголовья больной и попробовал покормить ее с ложечки медом. Аида искусно скрывала свое раздражение.

— Твои слова не дают мне покоя — которые уже сутки не могу сомкнуть глаз, — Артем взял ее белую пухлую руку, заглянув ей в глаза печальным, потерянным взглядом. — Я чувствую, что без тебя моя жизнь будет блеклой и бессмысленной.

Зачем тебе связывать судьбу с человеком не нашей национальности? Непрочен такой союз, да и счастье на чужбине призрачно и недолговечно…

— Ты-то в таком случае зачем сюда подался, миленький?! — Аида вдруг вспыхнула.

— Но я временно… — произнес Артем и запнулся.

— Не морочь мне голову. Признайся: ты покидал родину, лелея надежду получше устроиться… Хотя бы молчал и не лицемерил, — по лицу Аиды мелькнула тень неподдельной злобы.

На Артема жалко было смотреть — Аида, казалось, раскусила его. Он сидел сгорбившись, лобные залысины покрылись зернами пота. С полминуты они молчали.

Аида плотнее укуталась в шаль, а Артем вытирал свое взмокшее лицо платком.

— Сдается мне, вовсе нет у тебя никакого женишка, — неожиданно произнес Артем, встав и давая всем своим видом понять, что задет за живое, оскорблен до глубины души. — Ты просто меня отвадить хочешь.

— Артем, неужели ты уже настолько безнадежен, что готов хвататься за все, что попадется под руку?! Извини меня за прямоту, но ты пытаешься склеить собственное счастье из случайных лоскутков личной жизни других, ворованной любви и украденных фрагментов чужого счастья. Ни к чему хорошему это не приведет… А женишок мой не виртуальный, а вполне реальный, к тому же крутой и ревнивый — тебе лучше с ним не связываться.

Вновь воцарилась неловкая пауза. Артем думал: «Вот какой идейной стала. Откуда она набралась всего этого?! Интересно, где у нее эрогенные зоны, и есть ли у нее они вообще?» — Все беды в этом мире от вас, женщин, — вдруг он заговорил словами старушки-хозяйки из своей студенческой поры. — Ты понимаешь, что разбиваешь мне сердце! Теперь я не знаю, как быть… Впрочем, знаю! Прощай! — он схватил фуражку, но вместо того, чтобы решительно двинуться к двери и, хлопнув ею, уйти, Артем встал как вкопанный.

Аиде стало жалко школьного товарища. Артем стоял посредине комнаты с опущенными плечами и головой. В растерянности он мял форменную фуражку. В этой жалкой позе он стоял несколько мгновений, словно действительно не зная, как быть. Могла ли Аида догадаться, что это был лишь искусный театральный жест, и что в душе его поклонник смеется?! Она попросила Артема подойти, взяла его за руку, чтобы успокоить:

— Ну, извини, Артемка. Я не хотела тебя обидеть…

Тут случилось невероятное. Артем обнял Аиду и лихорадочно стал обсыпать поцелуями ее лицо, шею, грудь. Поначалу она отчаянно вырывалась, но, ослабленная болезнью, она сопротивлялась недолго. Аида вдруг упала, словно подстреленная куропатка и сникла…

К изумлению Артема, Аида оказалась девственницей… Это шло вразрез с его планами.

Теперь Артем инстинктивно боялся ее, понимая каким-то чутьем, что Аида не только не будет ему опорой, но, наоборот, грозит стать серьезной помехой на пути к вершине, которую он для себя наметил. Однако любопытство и неутоленная страсть толкали Артема к ней, словно мотылька к огню. Вскоре сама Аида неожиданно прикипела к нему и теперь с нетерпением ждала его визита. Артем приходил каждую неделю — в субботу или воскресенье.