В. Яковлева - Ради жизни на земле (сборник)

Растет, ширится боль. Покачиваются носилки, над ними склоняется хирург.

— Ничего, Петр Романович. Будете жить.

Чекуров прикрывает в знак согласия веки и думает о том капитане, которого оперировал в начале войны: сквозное черепное ранение. Как-то он? Выжил, нет?

За той, первой, было несчетное число других операций.

Перед глазами, словно это не отошло в прошлое, а происходит только сейчас, сию минуту, подвал гостиницы «Интурист», пароход «Память Азина», шуга на Волге…

Растет боль. Звенит нудно в ушах. Неужели более тридцати тысяч раненых удалось отправить из сталинградского пекла? Да, удалось. Командующий фронтом генерал Рокоссовский, объявляя приказом благодарность врачам (и ему, Чекурову, в том числе), назвал эту цифру. А что было после Сталинграда?..

Сопровождающий носилки врач наклоняется ниже, к самому лицу Чекурова.

— Ничего, капитан, — говорит он. — Все обойдется. Вы везучий.

И опять Чекуров соглашается с ним, закрывает на миг глаза, чтобы вспомнить, как звали ту женщину-врача. И не может: красивая, густые волосы, стянутые на затылке жгутом. Вьющиеся прядки выглядывают из-под пилотки у висков. Она подбежала к автомашине, вскочила на подножку:

— Давайте я покажу дорогу шоферу. Я уже была там. А вы дождитесь следующей и по моему следу через тот вон переезд.

Он уступил ей место в кабине. «ЗИС» тронулся и сразу набрал скорость. А из-за кромки леса за станцией навстречу ему вынырнуло звено штурмовиков с черно-белыми крестами на крыльях…

И всем следующим машинам с ранеными, и той, на которой был капитан Чекуров, пришлось у переезда объезжать лежавший кверху колесами искореженный и еще дымившийся «ЗИС».

«Как же звали ту женщину-врача?»

Он стоит посредине госпитального двора в белом халате. На голове у него стянутый на затылке тесемкой высокий докторский колпак.

— Вы понимаете, что нельзя так? — доносятся до меня слова, как бы скрепленные энергичным наклоном головы.

В этом решительном наклоне, в этом «нельзя» — весь он, Петр Романович Чекуров. Врач, чьей работоспособности, жизненной энергии, какой-то особой потребности делать добро людям остается только позавидовать. И я завидую ему. Я давно знаю этого человека.

Час назад диктор радио передал Указ Президиума Верховного Совета Казахской ССР о награждении заслуженного врача республики, кандидата медицинских наук Петра Романовича Чекурова Почетной грамотой Верховного Совета.

К врачу быстро подходит коренастый человек. Это Егор Васильевич Сиденко. Он только что приехал из Чилика. Глаза у него сияющие, радостные.

— На работу собираюсь, Петр Романович, — сообщает он, трясет Чекурову руку. — Видите: бегаю!

— Вижу.

В 1941 году под Вязьмой поднял своих бойцов в атаку командир отделения Сиденко и натолкнулся на взметнувшийся впереди столб огня. Что-то горячее впилось в бедро. То был осколок мины. Его вскоре вытащили, но нога перестала сгибаться. Ее будто впаяли наглухо в бедро. Пришлось прыгать на костылях. И когда, проклиная их, свою беспомощность, незатихающую ни на минуту боль и ставшую обузой ногу, Егор Васильевич придвигал к себе тростью валенок, чтобы хоть ненадолго выбраться из дому на свежий воздух, к нему стремглав бросалась дочурка. Это уже у нее вошло в привычку.

— Счас, папка, счас.

Она помогала натянуть валенок. А когда он ковылял по двору, провожала его взглядом, приплюснув к оконному стеклу лицо. И как же она поразилась, увидев отца после четырехмесячного отсутствия без костылей: он сел к столу, ровно согнув обе ноги.

— Папка-то у нас! Папка! Как все. Папка-то! — кричала она громко, призывая в свидетели всех, и смеялась счастливо, будто колокольчики рассыпала по всему дому.

Не слышал этого ее смеха Петр Романович. Возможно, в то утро он опять стоял возле операционного стола.

Когда-то под Сталинградом, в пекле сражения, пришла мысль, что надо как-то иначе заставлять срастаться искалеченную кость. На то, чтобы найти это «иначе», ушли годы.

Новое направление в костной хирургии назвали аллопластикой. Операции методом аллопластики, то есть заменой поврежденных суставов бедра, колена металлическими (из кобальта), проводятся сейчас с успехом в Москве, в клинике академика Волкова, профессором К. М. Сивашом. Проводятся они и в Алма-Ате кандидатом медицинских наук П. Р. Чекуровым.

— Видите: бегаю уже, — радостно сообщает Сиденко и трясет врачу руку.

— Вижу, в добрый час!