Егор Овчаренков - Последний бросок на запад

— Господин капитан считает, что у тебя было достаточно времени на размышления, — со зловещей улыбкой, сказал он. — У тебя даже на женщин время осталось.

Емельянов вздрогнул, лихорадочно соображая, что же стало известно и где сейчас Злата?

— Давай, давай! Пошевеливайся! — торопил его охранник.

Голос торопившего его хорвата не сулил ничего хорошего, и Дима с дурными мыслями шел под дулом автомата по коридору. На счастье, наручников ему надевать не стали.

«Только бы со Златой ничего не случилось, — беспокойно думал он. — Только бы ей ничего не сделали».

Емельянов на удивление спокойно, ни разу не обернувшись, дошел до кабинета капитана и сделал вид, что хочет открыть дверь.

Усташ прикрикнул на него, чтобы он встал лицом к стене, а сам протянул руку к двери. В этот момент Емельянов сделал ему подсечку, и хорват растянулся на полу. Дима вытащил из кармана пистолет, но не успел передернуть затвор — хорват нанес резкий удар ногой, пистолет отлетел в сторону. Враг схватился за автомат, упавший рядом. На этот раз Дима не предоставил ему этой возможности.

Он навалился на него, схватил одной рукой за горло, а другую протянул за автоматом. Оставалось чуть-чуть… Хорват уже хрипел, делая судорожные попытки освободиться от смертельного захвата…

— Если ты, русский ублюдок, не положишь обе свои руки себе за спину, то получишь пулю в затылок, — раздался голос сверху.

Голос принадлежал капитану Новаку. Он открыл дверь, услышав шум борьбы в коридоре.

Дмитрий услышал щелчок взводимого курка и решил, что его положение не самое выгодное, что лучше подчиниться.

Он сложил руки за спиной, лежа на животе. Поверженный хорват выкатился из-под него, тяжело дыша и откашливаясь.

— А теперь встань, зайди в кабинет и сядь на диван, — скомандовал Новак, не сводя с Емельянова дула пистолета.

Емельянов зашел в кабинет и сел на диван, держа руки в прежнем положении. От физических упражнений болело сломанное ребро, но тугая повязка не дала ему сдвинуться с места. Поэтому была надежда, что ему не придется срастаться по новой.

Новак подошел к столу и нажал невидимую кнопку. В кабинет через пару минут влетело несколько солдат с короткоствольными автоматами «Узи» на изготовку. Капитан поднял руку и сказал им, чтобы не стреляли.

Затем по его приказу один из вошедших подошел к Емельянову и защелкнул у него за спиной наручники.

Диме стало весело. Наконец он был в действии, в борьбе. Он сделает еще одну попытку, и сделает сегодня же. Теперь он даже смерти не боялся. Только беспокойные мысли о Злате портили неожиданно поднявшееся настроение.

В дверях появился незнакомый хорват, который отрапортовал Новаку, косо поглядывая на Емельянова. Потом подошел к пленнику.

— Господин капитан говорит, что ты русский ублюдок, который заслуживает только смерти, — хорват с интересом посмотрел на Диму.

— Ты что, палач? — спросил Емельянов.

Хорват кивнул.

— Считай, что да.

— Тогда передай господину капитану, что он самый большой хорватский ублюдок на свете.

Лицо Новака пошло бордовыми пятнами. Он все слышал.

— За каждое оскорбление ты будешь отвечать, — зашипел Новак, — и будешь отвечать тем, что твоя смерть не будет такой короткой и легкой, как я планировал в самом начале.

Емельянов презрительно посмотрел на капитана.

— За то, что ты хотел соблазнить мою жену, тебе сначала отрежут яйца. За то, что ты пытался убить моего солдата, тебе по частям отрежут руки. Остальные пленные посмотрят на это, — и кивнув палачу, приказал: — Увести.

Дима не хотел, чтобы за противником оставалось последнее слово и, уже находясь возле двери, спросил:

— А попрощаться с вашей женой Златой мне будет позволено?

Новак схватил со стола пистолет и с перекошенным гневом лицом крикнул:

— Лучше заткнись! Иначе я… Увести его!

Еще сидя на диване под прицелом и держа руки за спиной, Емельянов почувствовал, что наручники с браком. Одно из звеньев цепочки, очевидно, имело трещину. Он начал расширять трещину еще сидя. Когда его повели, он незаметно, напрягаясь, продолжил усилия.

Один из усташей, тот, что назвался палачом, шел впереди, двое — за Дмитрием. Они не переставали честить русского последними словами, и несколько раз он получил прикладом по спине.

То, что Злата не приехала утром, как было условлено, скорее всего значило, что ее тоже где-то заперли. «Значит, придется сначала отыскать ее», — твердо решил рейнджер.