Егор Овчаренков - Последний бросок на запад

Трое охранников стояли с автоматами на изготовку. Это обстоятельство и то, что Емельянов был крепко прикован к решетке, придало Чернышеву уверенности в себе.

— Ты бы сказал что-нибудь, Емеля. Может, полегчает.

— Мне не о чем с тобой говорить, — ответил Емельянов.

— Как это не о чем? — наигранно удивился Чернышев. — Я бы с удовольствием послушал о твоих принципах, которые тебе не позволяют, как всем нормальным людям, зарабатывать деньги, а позволяют только умирать.

— Это ты нормальный? — клокоча от ярости, поинтересовался Емельянов.

— Ну не ты же. Я самый нормальный человек, который старается заработать себе на пропитание, — заржал довольный собой Чернышев.

— Ты самый нормальный предатель.

— Я просто умный человек. Если хочешь остаться живым, то надо принимать ситуацию такой, как она есть, а не кричать о своих принципах на каждом углу. Принципиальный какой! Я посмотрю, что ты через пару часов запоешь?!

— С твоей помощью?

— Да! С моей! Ты будешь гнить в земле, а я заработаю здесь денег, а потом поеду обратно в Ригу, где буду чихать на лабусов и на таких, как ты. Такие, как ты, будут мне задницу лизать, чтобы я им только чаевые дал!

Емельянов молчал.

— А ты будешь гнить здесь в земле, да и то если похоронят.

— Может, ты мне окажешь и такую милость? — поинтересовался Емельянов.

Чернышев покраснел от злости. Он уже готов был ударить Емельянова, но остановился.

— Ладно, сука! Я с тобой очень скоро встречусь, и тогда мы посмотрим, как ты запоешь.

Чернышев резко развернулся и вышел..

А с Емельянова только спустя час сняли наручники.

Дима долго не мог прийти в себя после посещения Чернышева.

Когда злость немного улеглась, мысли упорядочились и стали более трезвыми. Емельянов взял себя в руки и понял, что постоянно думать о смерти просто невыносимо. Можно ли хоть что-нибудь предпринять в его более чем незавидной ситуации?

Может быть, отсюда действительно можно бежать?

Дима отметил про себя отсутствие дисциплины у хорватов — если так напился русский наемник и смог беспрепятственно проникнуть в камеру, то что тогда говорить об остальных? Состояние Чернышева обрадовало его — это был шанс!

Теперь побег стал острым и единственным желанием Емельянова. Но желание — это одно, а вот способ его осуществления — совершенно другое. Только не сдаваться, а думать.

Если не сейчас бежать, то уже никогда. Удачное стечение обстоятельств — второго такого шанса у него уже никогда не будет; тем более, что терять Емельянову было нечего…

«Никогда» составляло от силы часа два, если не меньше.

Емельянов вскочил на ноги — необходимость и, главное, возможность действовать отогнали прочь всякую тоску, мобилизовали все умственные и физические способности для достижения единой цели — бежать.

Прежде всего следовало нейтрализовать охрану. Как — пока неизвестно, но сил, наверное, должно хватить. Слава Богу, что ранение не слишком сильное, да и заживает на нем все, как на собаке.

Потом — наверное, во двор. Там будет значительно сложнее, все открыто, даже если он сумеет добыть автомат. Здесь необходимо везение. Огромное везение! И неплохо бы бежать не одному.

Емельянов осмотрел своих сокамерников — контингент совершенно не боевой. Только Новак.

Но он хорват. Попал сюда за дезертирство. Не очень верится. Скорее всего он жертва каких-то внутренних разборок в хорватском командовании. Но, несмотря на это, можно ли рассчитывать на него в таком деле?

Может, Петко?

Но он скорее всего с автоматом толком обращаться не умеет, слишком молод. А Дарко слишком стар.

Дима прошелся по камере, задумчиво рассматривая своих товарищей по несчастью.

Нет, лучше одному. Обманом заставить охранника — того, что сейчас в коридоре дежурит, — зайти в камеру, вырубить его, отнять автомат. А там как Бог даст. Если здесь все достаточно перепились, то скорее друг друга пристрелят, чем в беглеца попадут. Потом оторваться — и ищи ветра в поле. Только вот Чернышев…

Мысль о Чернышеве не давала ему покоя.

Времени нет, чтобы за этим мерзавцем бегать, но и оставлять его в живых — грех. Ну ладно, Бог даст, еще встретятся.

Невооруженный, к сожалению, охранник в сопровождении еще двух вооруженных вкатил в камеру тележку с завтраком — о смертниках продолжали заботиться.

Емельянов ковырял вилкой тушенку, а сам думал, думал…

Петко и Дарко ели в сторонке, бывший контрразведчик сидел рядом.

— Ну как завтрак? — спросил у Новака Емельянов.