Алексей Азаров - Дело государственной важности

9 апреля 1940-го третий рейх без предупреждения напал на Норвегию.

Утреннее солнце высветило синим и красным британские флаги над торговыми судами, маневрировавшими в фьорде Осло.

С берега, как водится, судам, идущим к причалу, послали запрос:

— Национальность, курс, груз?

С судов ответили:

— Британский торговый флот. Идем в Берген на короткую стоянку и никаких враждебных намерений не имеем. — Повторили с каждого судна в отдельности: — Корабль британский, дружелюбно расположенный.

Трюмы судов были набиты немецкими войсками.

Копенгагенский вариант повторился: сходни на берег, марш-бросок, захват стратегических объектов.

Подробности всех этих операций Эльзе узнала не из слухов, они были в газетах, радиосообщениях, информационных сводках. Ни ставка Гитлера, ни министерство пропаганды не считали нужным стесняться. Больше им не требовались камуфляж, тайна, демарши, рассчитанные на усыпление общественного мнения. Это мнение превратилось для нацистов в пустой звук.

«Мы идем, пыль Европы у нас под ногами!»

«Тысячелетняя» империя ликовала, орала, пела.

Под окнами квартиры Эльзе что ни час отбивали шаг колонны гитлерюгенд и маршевые роты. От медного звона оркестров некуда было спрятаться. Оглушенная ими, она просыпалась, завтракала и ехала в МИД.

Теперь она работала в МИДе.

Период странной «опалы» кончился довольно быстро. Фон Шверинг, как и Штилле, оказавшийся не у дел, получил назначение со значительным повышением — он возглавил один из отделов информационной службы Риббентропа. Пост был крупным не только номинально. Через фон Шверинга проходила часть переписки МИДа, и вдобавок он курировал печать.

Приняв дела, Шверинг пригласил в МИД Эльзе. Предложил ей должность секретаря. «Личного секретаря», — подчеркнул он, намекая на возможности, таящиеся в назначении.

Эльзе заколебалась. Правила конспирации не одобряли близкого соседства. И стоило ли ими пренебрегать? С другой стороны, нет ничего подозрительного в том, что дипломат оказывает покровительство хорошенькой сослуживице по Варшаве.

— Хорошо, — сказала Эльзе. — Но все-таки в будущем попытайтесь устроить мне перевод. В любой реферат отдела.

— Положитесь на меня, — заверил фон Шверинг.

Вопрос с работой уладился, и Эльзе занялась устройством дел, лежавших в иной плоскости.

Связь!

Здесь все обстояло благополучно. Цепочка, используемая Штилле, работала надежно, но сравнительно медленно. В памяти, понуждая искать выход, засел случай с информацией о нападении на Скандинавию, переданной с запозданием. Не по ее вине. Сведения о вторжении Эльзе получила вовремя от Дауба, старого коллеги по концерну Моссе, ставшего лейтенантом вермахта. Они встретились на улице и разговорились.

— Ты военный? — сказала Эльзе. — Никогда бы не подумала. По-моему, ты всегда недолюбливал армию.

Дауб печально улыбнулся:

— Меня не спросили. И не только меня.

Многие наши печатники, корректоры и репортеры призваны в один день. Заодно с переводчиками. Говорят, что нас сунут куда-то на север.

— На полюс?

Дауб не принял шутки:

— Если бы! Нет, все проще, будем сидеть на каком-то крейсере и варганить листовки. Походная редакция посреди Северного моря.

Это было 5 апреля 1940-го, и в тот же вечер Эльзе, зашифровав сообщение, передала его по цепочке. Вскоре пришел ответ. Ее благодарили за информацию и указывали, что хорошо бы на случай, если потребуется срочно передать материалы, организовать систему экстренных вызовов.

Эльзе пришлось поломать голову, чтобы найти решение.

И все же она его отыскала, использовав все ту же лавочку Рипитцов, которые и не подозревали, что их мясная служит «почтовым ящиком». Конвертики, посланные мифическим Тэдди, приносила служанка, она же забирала ответные послания Эльзе. В конце концов фрау Рипитц стала считать себя чем-то вроде ангела-хранителя и ревниво следила, чтобы «сердечная почта» работала бесперебойно.

Да, лавка «Марга» была сущим кладом.

Но как же все-таки устроить так, чтобы «служанка Тэдди» приходила не в определенные дни по расписанию, а по мере надобности? И немедленно.

Комбинация, участниками которой стали Эльзе, «служанка» и супруги Рипитц, родилась не сразу. Эльзе впоследствии не раз усовершенствовала ее, добиваясь не только четкости, но и надежного прикрытия. В конечном счете ей удалось приблизиться к идеалу настолько, что «Марта» в качестве «почтового ящика» так никогда и не была расшифрована гестапо, а письма по условленным адресам шли без опозданий.