Александр Сладков - Обратная сторона войны

Посадка на площадке перед погранотрядом «Московский». Все двери, иллюминаторы перед снижением надо задраить, иначе наглотаетесь пыли. А дальше – работа. Мы садимся на БТРы, уезжаем на какую-нибудь заставу, снимаем. Днем бьет артиллерия, усталые, потные пограничники уходят-приходят, по ночам стрельба трассерами по реке Пяндж. Как говорят офицеры – по нейтральным островам. Но мне кажется, что немножко достается и афганской территории. Иногда оттуда стреляют в ответ. Тогда офицеры нервничают, и застава выплевывает из всех стволов имеющийся в окопах боекомплект.

Вся фишка в том, чтоб все быстро снять и улететь восвояси. Обогащенные материалом, мы усаживаемся на все той же вертолетной площадке. Просить кого-то не нужно, всем и так понятно – мы хотим домой. А здесь и транспортные «Ми-8», и ударные «Ми-24». И мы опять ждем. Вертолетчики тусуются группкой у какого-нибудь борта. Они почти все афганцы. В выгоревших белых комбинезонах. Работяги. Я еще на службе видел, как такие ребята прилетали на туркменский аэродром Мары «из-за речки» во время войны. Той войны. Как-то они ночевали у нас в батальоне связи. Ротный отобрал у экипажа оружие и свалил в огромную кучу в ружейном парке. Чтобы у летчиков не было соблазна пошалить после сотни-другой граммов спирта.

Так вот Таджикистан. С границы в Душанбе возвращаться всегда приходится только с оказией. Никому организовывать полет специально для нас и в голову не придет. Вот летчики машут рукой: залезайте в десантный люк «Ми-24». Тесновато, но лететь можно. Тридцать минут полета, посадка, аэродром, Протокольный проспект и, наконец, родная «Таджичка».

А сейчас – Джавдет. Он же Эдик, он же Этибар Джафаров. Заслуженный стрингер бывшего СССР и всея Руси. Да, вы знаете, что такое стрингер? Оператор-авантюрист. Как правило, он нигде не числится. Он едет в горячую точку на свой страх и риск, на свои деньги снимает картинку, а потом продает. Никакой страховки, никакой господдержки. Надо без мыла проникнуть туда, куда ни по блату, ни по приказу репортеры не попадают. И снять. Весь фокус в том, чтоб потом суметь продать кадры в несколько фирм од-но-вре-мен-но. Чтобы они и там, и там, и там воспринимались как эксклюзив. Если стрингер приобретает профессиональный вес, его ангажирует какое-нибудь серьезное агентство. Скажем, CNN или RTL. Но в штат не берут. За гибель, в случае чего, не надо платить. И потом, стрингеры народ веселый, оскандалятся где-то, попадут в историю, им-то что, а вот флаг фирмы в дерьме.

Так вот, невозможно придумать импортное агентство, на которое Джавдет когда-либо не работал. Казалось бы, он уже сгреб под себя все доллары мира. Отнюдь. Джавдет беден, как мышь. Беден и зол до работы. Сейчас он явился в Таджикистан от Первого канала. Как король: с двумя камерами «BETACAM», с видеоинженером. Но конкуренции у нас нет. Самолет и Джавдет в товарищах, и мы нынче в альянсе. Вместе решаем, что снимать, вместе выезжаем, только потом делимся. Первый канал, к примеру, снимает про одну заставу, мы про другую.

Вернемся к теме. Джавдет похож на удава. Он невысок, худосочен. Узкогруд. У него высокий, с большими залысинами лоб и длинные прямые волосы. Он их зачесывает назад, как батюшка. Глаза острые, маленькие. И еще Джавдет носит очки. Огромные, в роговой оправе. Эти очки так велики, что выглядят вызывающе, мол, я вижу вас всех. Насквозь. Также у главного стрингера буйный характер. Как-то, возвращаясь с завтрака, я услышал на нашем седьмом гостиничном этаже истошные крики. «Что это?» – спросил я у Самолетова. «Да так, – ответил наш лидер, – Джавдет Светку Соколову выкидывает из окна. Допекла она его». А еще однажды в гостиничном колодце-ресторане Эдик набрался с военными и впал в раж. Он стрелял вверх очередями из автомата Калашникова с криками «Слава героям!». Клич, конечно, очень и очень сомнительный, но фашистской тематики в жизни Джавдета я не заметил. Это в кураже стрингер может залепить все что угодно. А так… У него есть только один пунктик: всегда показывать правду. И в этом я с ним един. Эдик готов просить, требовать, уговаривать, ждать своего часа до одури, но потом снимать. Он готов перебегать при стрельбе, чтоб в него не попали, готов под огнем ползти по-пластунски, шагать на мины, лишь бы снимать. И показывать. Вот такой он, Джавдет. Великий, а порой и ужасный.

Однажды Алексей Эдуардович Самолетов продлил в Таджикистане войну. Одним движением. Нет чтоб остановить, а он взял и продолжил. В общем-то, я предполагал, что через Лешу с нами может произойти что-нибудь неординарное. Но чтоб такое!