Михаил Федоренко - Туман-Озеро

Лысогор переглянулся с Семкиным, передернул плечами. У сержанта было хорошее настроение и он не хотел никому грубить, даже Хвостикову. Но тот сам его задел.

— Как там наше Хасан-Озеро? Не передавало привет? Говорят, при вашем появлении и туманы рассеялись над ним, правда это?

— Не видать тебе Туман-Озера ясным, — покачал головой Лысогор. — А что касается Вали и лейтенанта, то они — брат и сестра.

— Что? — удивился Хвостиков. Его стриженая голова смешно и неприятно клюнула вверх.

— А то самое! — под общий смех сказал кто-то из подошедших бойцов.

Вдруг с левого фланга заставы донеслись гулкие, как лай догов, очереди немецких тяжелых пулеметов. В той стороне фашисты стреляли бывало и раньше.

— Для действий в Африке готовятся на песчаном полигоне, — рад случаю перевести разговор на другое, веско заявил Хвостиков.

— Это тебе фюрер по секрету сообщил?.. Насчет действий в Африке? — переспросил Лысогор и лицо его стало серьезным.

— Фюрерша, — пробормотал Хвостиков, примирительно заулыбавшись.

— В ружье! — прогремела из дверей казармы команда.

Затопали сапоги бойцов, изредка бряцало оружие, приглушенно заржала лошадь — застава строилась по тревоге.

Бывает, покажется из-за туч луна и опять спрячется. Так и у пограничников: блеснет на их небе что-нибудь от мирной жизни — приятное или неприятное, — и вот уже его нет.

Знойный, томительный день первых чисел июля тысяча девятьсот сорок первого года. Истоптанная, исковерканная тысячами ног, колес, гусениц дорога устало курится пылью. По ней только что с запада на восток прошли последние колонны. Бойцы устало переставляли ноги. По их пыльным лицам ручейками струился пот… Иной боец внезапно остановится, постоит в немом раздумье, потом спохватится, словно после тяжелого сна, торопливо вытрет рукавом лицо и пойдет дальше. И кто знает, вытер ли он с лица пот или скупую солдатскую слезу…

Лейтенантом Русановым владело то же чувство, что и проходившими мимо бойцами. А когда живая лавина внезапно разорвалась и, обтекая военный городок с запада и востока, скрылась в просеках, на лесных дорогах, и шоссе опустело, ею душу еще больше сковала гнетущая тяжесть.

На западе, где дорога опустевшим жолобом подходила к реке и пересекала ее, все кипело. Над переправой беспрерывно висели фашистские самолеты.

Русанов повернулся, кинул торопливый взгляд на городок, представший перед ним в хаосе свежих еще разрушений. и на мгновение задержал глаза на небольшой группе своих бойцов, собравшихся посередине двора. Бойцы тихо переговаривались, точно кто мог их подслушать, и с волнением посматривали вверх, на чудом уцелевший репродуктор, прикрепленный на телеграфном столбе.

— Товарищ лейтенант, вас к телефону, — доложил подбежавший сержант Брылунов.

Лицо сержанта было возбужденно, глаза лихорадочно горели, брови круто сошлись под плотным обручем марлевой повязки.

— Русанов слушает, — произнес лейтенант, чувствуя как кровь бьет о холодный металл прижатой к виску трубки и как взволнованно дышит за его спиной Брылунов.

— Полковник Головин, — раздалось в телефоне. — Подтвердите получение пакета «ноль один ноль» и немедленно принимайте меры к исполнению. Один экземпляр приказа направьте непосредственно исполнителю, минеру Акимову. По выполнении следуйте указанным маршрутом.

Наступила пауза. Русанов замер в немом оцепенении. В телефоне опять забилось что-то живое и, как показалось лейтенанту, тревожное.

— Обстановка изменилась. Южнее Казенного бора враг прорвал фронт, мосты в тылу взорваны. Создалась угроза захвата объекта. Вот так… — словно отвечая на немой вопрос Русанова, произнес Головин.

— Будет выполнено, товарищ полковник, — ответил Русанов, не слыша собственного голоса.

Внимание начальника, выраженное как сочувствие, не официальным тоном, наполнило душу лейтенанта теплотой. В то же время стало ясно, почему фашисты не бомбят объект в Казенном бору и почему так внезапно свернули на север наши отходившие войска.

— Вот что, — еще тише и задушевнее прозвучали в телефонной трубке слова полковника, — по радио будет передано правительственное сообщение, послушайте со своими людьми. Думаю, успеете. Вам все понятно, товарищ Русанов?

— Да, товарищ полковник. Все понятно.

— До свидания, товарищ Русанов. Желаю мужества.

Лейтенант продолжал держать руку на аппарате, словно не веря в реальность этого разговора. В сознание ввинчивалась одна мысль — взорвать склады! Русанов смотрел прямо перед собой, пока не заметил, что у сержанта через туго стянутую марлю проступила свежая кровь.