Виктор Кондратенко - Внимание - «Молния!»

Манштейну было чуждо суеверие. Но перед встречей с Гитлером дурной сон наполнял душу тревогой. В автомобиле он молчал, стараясь вернуть спокойствие. За спиной так же молча сидел Шульц-Бюттгер с портфелем, набитым картами, готовый, как всегда, мгновенно дать фельдмаршалу необходимую справку по любой операции.

До Винницы осталось двенадцать километров, когда шофер свернул с главной магистрали на узкую асфальтовую дорогу. Справа и слева проволочные заграждения. В молодом ельнике — башни «тигров» и стволы зенитных орудий. Дорога перекрыта пятнистыми шлагбаумами. Эсэсовцы очень медленно поднимают их. Они не спеша, с особой настороженностью, пропускают даже машину фельдмаршала.

Ставка расположена недалеко от того места, где степная речушка Десна сливается с Южным Бугом. Под кронами сосен притаился целый городок, построенный из отборных скальных пород и лучшего железобетона. Он имеет собственное водоснабжение, мощную электростанцию, радио и телеграф.

Кодовое название ставки — «Вервольф» [1] Оборотень (нем.) . Но Манштейн знает и другую ее тайну. Двенадцать тысяч советских военнопленных под плетками от зари до зари строили это убежище. Разбивали цветники. Утрамбовывали дорожки. А потом их всех эсэсовцы расстреляли.

Машина спустилась в туннель, вошла в подземный гараж. Командующий группой армий «Юг» и его начальник оперативного отдела зашагали по бетонному коридору. Личные охранники Гитлера пропускали Манштейна беспрепятственно. Но Шульц-Бюттгер проходил проверку за проверкой. Ему предложили сдать даже крохотный перочинный ножичек.

Адъютант с коротким поклоном, пропуская фельдмаршала в кабинет фюрера, сказал Шульц-Бюттгеру:

— Ждите. Понадобитесь — вызовут.

В кабинете хозяина «третьей империи» висел большой старинный гобелен. Белокурая девушка с полуобнаженной грудью и крепкими икрами протягивала древнегерманскому воину гроздь винограда.

На длинном письменном столе лежала оперативная карта, а рядом стоял макет неприступного Восточного вала с вьющимся Днепром, с кручами, селениями, курганами и ветряными мельницами.

Сравнительно небольшая фигура с непропорционально короткими ногами двигалась вокруг макета. Гитлер в коричневой форме с нарукавной свастикой, в галифе и сапожках-дудочках. Он бросает недовольный взгляд на макет. За хозяином «третьей империи» почтительно следует «длинноногий журавль» — фельдмаршал Манштейн.

Секретари Гитлера держат наготове блокнот. Манштейн, показывая рукой на макет, осторожно начинает развивать свою мысль:

— Мой фюрер, это все-таки ящик с песком... Живая реальность требует иных принципиальных решений... В качестве главнокомандующего, несущего ответственность за огромный участок фронта, я считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что в этой обстановке — после нашего отхода за Днепр необходимо сократить линию фронта на Таманском полуострове, высвободить там войска. И за счет «голубой линии» превратить Восточный вал в совершенно неприступную крепость.

— Я не уйду с Тамани. У меня свои планы. Не сбивайте!

Словно испарилась обычная фельдмаршальская величавая медлительность и гордая осанка. Сейчас Манштейн поворачивается быстрей флюгера.

— Я не сбиваю вас, только советую...

— Нет, я не оставлю Тамань.

— Тогда я прошу вас дать мне оперативную свободу. Успех следует искать в маневренном ведении войны.

— Господин фельдмаршал фон Манштейн, мне кажется, что штаб группы армий «Юг» всегда только хотел придавать боевым действиям маневренный характер. Едва я, скрепя сердце, согласился уйти из Белгорода и Орла, как мне немедленно заявили: надо оставить Харьков, а затем Левобережную Украину. Теперь вы советуете покинуть Тамань. А дальше что? Крым? — С озлоблением: — Нет, я не отдам ни то, ни другое.

— Мой фюрер, мы удерживаем сверхрастянутые фронты недостаточными силами. Это особенно сказалось на действиях Гота, который сражался как лев.

— Резиновый лев... — Опускаясь в кресло, Гитлер прячет за спину судорожно подергивающуюся левую руку и продолжает: — Гот нуждается в отдыхе. Я учитываю его годы и напряженность событий.

— Кто же преемник Гота?

— Раус.

Манштейн покорным поклоном выражает согласие. Он ни единым словом не возражает против смещения своего давнего друга.

— Господин фельдмаршал фон Манштейн! — резко произносит Гитлер. — Я не выношу, когда мне советуют выравнивать линию фронта. — Немного помолчав, он говорит доверительным голоском: — Близится день, интуиция меня не обманывает... Скоро мы сможем вздохнуть с облегчением и сказать: благодаря нашим заокеанским друзьям и лондонским единомышленникам, союз России, Америки и Англии разваливается. Важно не отдать Днепр! Затянуть войну, и второй фронт станет в Европе мифом. — С яростью: — Не отдать Днепр! Не отдать!