Богдан Сушинский - Операция «Цитадель»

Поскольку беседа явно затягивалась, Розданов попытался как-то привлечь внимание девушки. Но всякий раз, когда ему это уже почти удавалось, секретарша непонимающе смотрела сквозь него невидящим, безразличным взглядом и отворачивалась.

«Да она не то чтобы мужчины… Она даже человека во мне не увидела! — вскипел холодной яростью поручик белой гвардии. — Провинциальная мерзавка!»

Но трогать ее нельзя было. Николаса Хорти она должна была встретить, как всегда стоя в приемной, улыбающейся и благоухающей. Словом, не время. А жаль.

Прикуривая, Розданов заметил, как подло дрожит зажигалка. Ничто так не оскорбляло и не выводило его из себя, как безразличие женщины.

Штубер стоял в коридоре, справа от входа, у окна. Но его безразличие поручика не оскорбляло, он спокойно пристроился рядышком.

— Очень удачное время вы нашли для своих амурных дел, поручик, — въедливо молвил барон.

— Не последний день живем, Штубер. Надо думать о дне завтрашнем.

Проходили какие-то люди, хлопали костяшками счетов, доносились обрывки телефонных разговоров. До поры до времени текла обычная конторская жизнь. Но лишь до поры до времени…

Ни Борнемисца, ни Хорти пока не позаботились о том, чтобы освободить здание от лишних людей и перекрыть доступ к нему. Проникновение их группы в офис компании через черный ход показалось поручику смехотворной перестраховкой. Хотя трудно сказать, что в таком деле можно считать перестраховкой, а что обычными мерами безопасности.

Они вошли в кабинет Мошковича и приблизились к окну. На площади, перед зданием, начало происходить что-то необычное: шум моторов, голоса, четкие слова команд…

С высоты второго этажа Розданов и Штубер молча наблюдали, как одна за другой подъезжают машины с венгерскими солдатами, которые тотчас же рассыпаются, оцепляя здание конторы и блокируя все подступы к нему.

Коммандос многозначительно переглянулись. Такого поворота событий они не ожидали.

— Да их там не менее роты! — пробормотал гауптштурмфюрер, заметив появление еще двух машин с гвардейцами.

— Во всяком случае, два взвода наберется.

— Вот этого Скорцени явно не предусмотрел.

— Уверены? Я нет. Хотя согласен: такое действительно трудно предусмотреть, — полушепотом проговорил Розданов. — Эти провинциальные мерзавцы пугливы, как отбившиеся от табуна кобылицы.

Они оглянулись на Мошковича. Тот сидел с лицом, постепенно превращающимся в посмертную маску, однако все еще делал вид, что внимательно изучает бумаги.

— Ничего, ни слова, произнесенного вами, я не слышал, — поймал он на себе вопросительные взгляды коммандос. — Я бы, конечно, вышел, но в коридоре теперь лучше не появляться. И потом, в коридоре нет стола.

— Какого еще стола? — поморщился Штубер.

— Этого, — постучал он пальцами по доске. — Под которым обычно прячусь, когда к городу приближаются бомбардировщики.

Коммандос вновь переглянулись и понимающе качнули головами.

— Что будем делать? — спросил Розданов.

— Брать. Если только не поступит приказ об отмене операции.

— Откуда и от кого он может поступить, этот приказ?

— Поэтому принимаем решение: в любой ситуации — брать!

— Но взять Хорти живым будет невозможно, — вслух размышлял Розданов. — Как его затем вывести? Как пробиться к машинам?

— Человек, произносящий громонебесное «невозможно», не имеет права действовать в отряде Скорцени. В его коммандос-легионе слова «невозможно», «нельзя» и тому подобные способны звучать лишь как отречение.

— Вы действительно говорите, как проповедник.

— Возвращайтесь к Гольвегу, поручик. Я предупрежу остальных. Нагрянем сразу же. Нельзя терять ни минуты.

— Боюсь, что они примутся прочесывать все комнаты, все кабинеты. В поисках… нас.

— Так уж и нас! — усомнился Розданов. — Хотя… привезти с собой роту гвардейцев! С какой стати? С ума сойти можно.

— Не пустозвоньте, поручик. Хорти уже поднимается. Правда, пока что без солдат.

— Еще один провинциальный мерзавец!

Больше всего Штубера поразило то, что Николас Хорти поднялся на этаж и вошел в кабинет директора один. Здание, вся площадь оцеплены, у входа гвардейцы, но, входя, он не прихватил с собой даже телохранителя. Или порученца. Каким же наивным должно быть у этого человека представление об охране своей персоны, не говоря уже о методах работы гестапо и СД!

Впрочем, Хорти-младший поднимался в кабинет к своему другу, у которого бывал здесь множество раз. Причем наследник регентского «трона» приезжал сюда очень охотно. С этим зданием у него связано много всяких воспоминаний. Его можно понять: сугубо штатский, привыкший к неограниченной власти отца, к исполнению любых своих капризов. А там, внизу, целая рота. Отборная и преданная.