Богдан Сушинский - Костры Фламандии

– О да, мой любезный князь, – голос, которым Власта произнесла эти слова, был настолько похож на голос графини де Ляфер, что полковник невольно вздрогнул. Уже хотя бы потому, что ему вспомнилось подражание графини д’Оранж. – Это вам все еще кажется, что вы любите «ту женщину». И никого больше. На самом же деле «ту женщину» вы уже давным-давно не любите. Хотя и пытаетесь убедить себя в этом.

– Господи! – раздраженно вертел головой Гяур. – Прекрати. Не спорю, ты красива. Мне приятно будет провести с тобой вечер-другой…

– Год-другой.

– Так вот, – повысил голос полковник, – мне действительно приятно будет провести с тобой вечер-другой. Но не более. И меня удивляет… Неужели ты не ощущаешь чувства ревности?

– Еще чего?! – рассмеялась Власта. – Какая может быть ревность по отношению к графине де Ляфер или любой другой графине, княжне, баронессе?

Власта понежила ладошкой подбородок Гяура, намотала на пальцы его волосы и завораживающе посмотрела в глаза.

Не прошло и нескольких мгновений, как полковник ощутил, что этот затянувшийся взгляд буквально пронизывает все его существо. Пронизывает, расслабляет, сковывает волю. Еще немного, и чертова колдунья вновь начнет безраздельно властвовать над ним.

– Жалеешь, что не инквизитор? – вычитала его мысли Власта. – Что меня не швырнули к твои ногам как колдунью?

– Причем очень жалею.

– О, с каким наслаждением ты разводил бы этот костер, – шутливо играла глазками «каменецкая нищенка», склоняясь над парнем. – Как трогательно подбрасывал бы поленья…

– А пока что время от времени проклинаю тот день, когда мы встретились. – Гяур попытался ответить в том же шутливом тоне, однако получилось у него крайне неудачно.

– Я тоже. Вот только нам это уже не поможет. Не в наших силах – расстаться навсегда. Уже хотя бы потому, что мы не в состоянии и не сможем отречься друг от друга. Как же от судьбы-то отречешься?!

– Ах да, забыл: судьба! – сказал князь с улыбкой палача, признавшего, что на сей раз костер удался на славу.

– А что касается женщин, твоих любовных похождений… – не обращала внимания на его иронию Власта. – Я ведь знаю: скольких и каких бы женщин ты ни ласкал – это всего лишь ласка, которую не успел или не сумел, так будет точнее, – иронично улыбнулась теперь уже девушка, – растратить, лаская меня. А коль так, значит, сама в этом и виновата. На кого мне пенять? Тем более что я владею страшным, тайным оружием.

– Это ты опять о своем колдовстве?

– Не-а, – соблазнительно стреляла глазками Власта. – Просто мысленно я вижу тебя везде: где бы ты ни был, какой бы грех любовный ни совершал. И каждую ласку твою – вот это уж, действительно, черная магия – воспринимаю, как дарованную мне. Принимаю на себя.

Власта даже не догадывалась, с каким ужасом воспринял ее игривые слова Гяур. Какое-то время он оцепенело смотрел на девушку, не в состоянии не то что молвить, а хотя бы припомнить какое-либо слово.

– Так ты что, действительно видишь меня, когда я бываю… ну, в постели, с женщинами? Это правда, или ты всего лишь… пошутила?

Гяур и спрашивал об этом, не скрывая своего ужаса. «Только не это! – взмолился он, ожидая ответа Власты. – Что угодно, только не это!»

– Ага, наконец-то запугала, – торжествующе вознесла руки к небесам юная графиня Ольбрыхская.

– И ты видишь, как все это… ну, происходит?

– Уж не думаешь ли ты, что мне очень хочется созерцать все твои лошадиные страсти? Что это доставляет мне хоть какое-то удовольствие?

Пораженный тем, о чем говорила Власта, князь еще несколько мгновений напряженно всматривался в ее залитые синевой степного неба глаза. Потом вдруг зарычал, как способен рычать только очень сильный человек, неожиданно осознавший собственное бессилие; ухватил девушку за волосы, будто намереваясь отшвырнуть от себя… Но руки безвольно запутались в них, наполнились негой и нежностью.

– Змеиное отродье, – прошептал он, привлекая девушку к себе и при этом отчаянно качая головой, все еще стремясь вырваться из-под власти наваждения, в которое впал под магнетизмом ее взгляда.

– Стоит ли доказывать, что ты не прав? – только и ответила Власта.

– Бессмысленно. Все равно я убежден, что ты была и навсегда останешься змеиным отродьем.

– Теперь сумей убедить себя, что это правда, – совершенно серьезно, покаянно молвила она, не отводя глаз. – Меня ты уже сумел убедить.

– Но если это действительно судьба…

– Так уж тебе намечено небесными линиями чела и ладони.