Богдан Сушинский - Костры Фламандии

– У меня свои болячки. Ну а полковника Гяура нужно убрать, причем как можно скорее. В крайнем случае повести дело так, чтобы этого чужеземца казаки не признали.

– Это не в моей воле, господин майор. То есть будущий полковник.

– Все в нашей воле, – болезненно поморщился Корецкий. – Теперь уже – все в нашей…

– Только смею напомнить, что вы еще не рассчитались со мной за Сирко.

– Вечером уберешь Гяура, – положил Корецкий руку на пистолет, – и сразу же рассчитаемся. Если все сделаешь, как велю, с завтрашнего дня ты – лейтенант. Как обещал. Получишь свои кровные, – хищно ухмыльнулся Корецкий, сделав ударение на слове «кровные», – и с первым попутным кораблем можешь отправляться в Польшу, пан лейтенант. Снилось ли тебе когда-нибудь, что ты… станешь офицером коронного войска?

– Вашей милостью, пан полковник, вашей милостью.

– Погоди «полковничать», погоди, – раздраженно остановил его Корецкий. Настроение будущего командующего казачьими войсками менялось с непостижимой для Архангела быстротой. Оно очернялось леденящим душу предчувствием, которому советник все настойчивее отказывался верить. Ведь Архангел – вот он. Его никто не схватил. Врать ему наемник-палач тоже не станет, нет резона. – Надо еще утвердиться в этих самых «полковниках». Утвердиться, понял? Ты уверен, что во время покушения тебя никто не заметил, не опознал? Когда стрелял, когда пробирался сюда?

– Никто, ясновельможный, никто, – натужно сопел Архангел, словно за ним все еще гнались. – Из-за ограды пальнул – и садом. Там крик, шум, пальба. Но погони не было. Видно, подумали: «Испанец какой-нибудь, из окна». Затаился в подъезде какого-то дома, переждал. А потом, уже на улице, от казаков услышал, что, мол, Сирко убит, и что, видно, кто-то из своих стрелял. А еще сказали, что атаманом становится Гяур.

Вернувшись к своей карете, графиня бросила Кара-Батыру, сидевшему на месте кучера: «А теперь гони к дому графа де Бельфора» – и, откинувшись на спинку сиденья, счастливо улыбнулась. Независимо от того, как воспримет ее появление у себя девяностолетний «доблестный рыцарь» де Бельфор, этот день войдет в ее жизнь как день редчайшего везения.

– У нас все хорошо, графиня? – заглянул во все еще открытую дверцу кареты слуга.

– Узнай о моем везении граф де Моле, он умер бы от зависти, – саркастически улыбнулась она.

– Это уже невозможно.

– Умер бы, умер, этот несостоявшийся «Великий магистр», – саркастически улыбнулась искательница сокровищ. – Очень скоро они по-настоящему поймут, чего мы с вами стоим, лучший из воинов крымской орды. А ты говоришь: «Невозможно». Гони к дому графа де Бельфора.

– Я лишь хотел сказать, – жестоко улыбнулся татарин, – что не позволю де Моле узнавать о ваших успехах. – И голова Кара-Батыра исчезла за стенкой кареты.

Прежде чем разыскать мадам Коле, они побывали у дома рыцаря де Бельфора и даже умудрились расспросить единственного оставшегося у него слугу о здоровье неимоверно состарившегося аристократа. Тот заверил, что на разговор с красавицей-мадемуазель графа еще хватит. Теперь Диане и предстояло проверить, хватит ли его на самом деле.

Рыцарь де Бельфор сидел на низенькой садовой лавке у небольшого, покрытого тиной пруда, зеленевшего посреди некогда цветущего парка: озеро, парк, старик – все было покрыто мрачным налетом старости и забвения.

Граф задумчиво смотрел в мутное зеркало плеса, думая о чем-то своем, а скорее вообще ни о чем не думая. И даже появление прекрасной дамы не способно было вырвать его из паутины стариковской прострации.

– Вы меня удивляете, доблестный рыцарь де Бельфор, – почти напыщенно произнесла Диана, остановившись буквально в трех шагах от владельца запущенного пруда и такого же неухоженного особняка. – Сидеть в присутствии графини де Ляфер! Никак не отреагировать на ее появление.

– Считайте, что уже отреагировал. Только говорите покороче, у меня мало времени.

– Не заметила, чтобы вы куда-либо торопились, доблестный рыцарь.

– У меня его вообще слишком мало, моя юная…

– Ах, вы в этом смысле, – стушевалась Диана. – Позвольте представиться: графиня де Ляфер.

– Графиня де Ляфер? – поднял на нее уставшие, выцветшие глаза старик. – Уж не дочь ли того самого графа де Ляфера?..

– Мой ответ зависит от того, что вы имеете в виду под словами «того самого», – сухо заметила графиня.

– Ну, того, которого… – начал было граф, но очень скоро замялся и не смог или не захотел объяснить, что же именно он имел в виду.