Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

— Голову не вешай, Ангеля, дней через пять вернусь!

Провожая взглядом бодро зашагавшего мужа, Ангелина Антоновна с сожалением подумала: «Вот и сегодня даже сапоги не снимал. И так всегда, только пять минут дома…» Закрыла дверь, вошла в комнату и прилегла на диван, но уснуть так и не смогла — сердце вдруг заныло в тревоге…

Майор Новожилов быстро пересек одну улицу, другую и вышел на Кобылянскую. Нигде — ни души. Город еще спал…

Ночная тьма уступала рассвету. Откуда-то потянуло плесенью и запахом прелого мха. Туман редел и, клочьями отрываясь от земли, тянулся вверх. Сквозь белесо-мутные ветви стали различаться призрачные тени огромных деревьев, через минуту-другую выступили из хмари мокрые серые стволы громадных смерек [18] Смерека — разновидность ели, растущая только на Буковине (по виду напоминает сибирскую пихту). и берез.

На опушке из-под корневища огромной вывороченной бурей березы показалась военная фуражка с тризубом [19] Тризуб — эмблема украинских буржуазных националистов. , затем — узкоглазое, обросшее рыжей щетиной лицо. Наконец появились костлявые плечи, и на поверхность выполз худой, невзрачный человек. Отряхнулся и вдруг протяжно завыл шакалом. Постоял, прислушался… В ответ, как эхо, отозвался один, потом другой, третий «шакал», и лес ожил.

Со всех сторон с автоматами на шее, с гранатами у пояса на поляну выходили бандиты. В зеленом немецком френче с ремнями артиллерийского снаряжения, перекрещивающимися на груди, в такого же цвета брюках, заправленных в хромовые сапоги, к ним подошел узкоглазый. На шее у него висел немецкий автомат, в правой руке он держал кизиловый гуцульский топорик, в левой — библию. Это был главарь банды Старый.

Метнув из-под сдвинутых бровей недобрый, мутный взгляд, Старый прогнусавил:

— Слава героям!

— Героям слава! — вразнобой отозвались бандиты.

— К молитве приготовьсь!

Старый снял фуражку, и все обнажили головы, нестройно повторяя за главарем слова молитвы.

— Так помоги нам, боже, в борьбе с большевиками! Аминь! — уже дружней закончили бандеровцы.

— А теперь за работу, — распорядился Старый. — В колыбах [20] Колыба — шалаш. зиму не пересидите, надо поторапливаться бункера [21] Бункер или схрон — тщательно замаскированное подземелье, в котором укрывались бандеровцы. строить.

Бандиты разобрали пилы, топоры, лопаты и разбрелись. На поляне начали рыть котлован. Рядом пилили деревья.

К Старому подошел русый здоровенный детина — брат четового [22] Четовой — командир взвода. по кличке «Штудер» — и что-то тихо зашептал. Оба отошли к вывороченной березе.

— Друже, со стийки [23] Стийка — пост, дозор. пришел Мотыль, — докладывал Штудер, — говорит, на Путилу проехал «виллис» и в нем несколько энкеведистов.

— Хорошо, Штудер, покличь Мотыля, а сам бери со склада голубой чемодан, что передал Луговой от Мазепы. С ним немедля иди на скалу Острыва и подорви ее, — приказал Старый и, припав слюнявыми губами к фляге, отпил три глотка и, злорадно усмехнувшись, прогнусавил: — Мы подготовим им достойную встречу.

Штудер тихо свистнул. Из-за деревьев появился смуглый длинношеий парень в коричневой блузе, в армейских брюках неопределенного цвета, в обмотках и желтых горных ботинках, с немецким карабином за спиной. Парень подбежал к Старому, почтительно остановился в пяти шагах от него, приложив два пальца к пилотке с тризубом, отрапортовал:

— По вашему приказанию, друже проводник [24] Проводник — руководитель. , явился!

— Хорошо, племянничек [25] Старый приходился родным дядей Мотылю по матери. , вижу, исправно службу несешь! Иди за мной!

Старый потянул тонкую проволочку, и под корневищем старой березы открылся лаз. Оба спустились вниз, и лаз захлопнулся.

В подземелье горела немецкая карбидная лампа. Посредине стоял дощатый, грубо сбитый стол, над которым, опустив голову, дремал лысый человек. Заметив Старого, человек неуверенно поднялся, приложил руку к непокрытой голове и простуженным голосом еле вымолвил:

— Ничего, друже, не домогае, мабуть, серйозна хвороба…

Старый покосился на больного, в глазах его появилась злость. Сорвал ее на племяннике:

— Ну чего глаза таращишь, докладывай, що на стийке видел!

И парень, опасливо косясь на пожелтевшего дядьку, забубнил:

— Рапортую послушно, друже проводник! Вчера меня посылал Штудер в Дихтинец, чтобы на гору Буковинку вышли на стийку Микитчук Онуфрий и его брат Алексей. Оба они, оказавшись больными, идти отказались. Возвратившись, я доложил об этом Штудеру, и он послал на стийку меня. После обеда, около четырех, по дороге на Путилу проехал «виллис». Возле хутора Тарночки машина остановилась, из нее вышли четверо, но кто, я не рассмотрел — далеко очень! Вечером, когда меня сменили, я спустился в Липовцы и у Совы узнал, что ехали энкеведисты. Один из них, коренастый такой, майор безпеки [26] Безпеки — безопасности. , расспрашивал Сову про банды. Но тот отбрехался, сказав, что тут тихо и спокойно…