Богдан Сушинский - Правитель страны Даурия

Только они вышли за ворота – как из-за ближайшей виллы донесся шум автомобильного мотора, удаляющегося в сторону моря. Никакого особого значения этому факту атаман не придал, однако майор насторожился. И, как вскоре стало ясно, – не зря.

Не преодолели они и ста метров дороги, ведущей к побережью, как из-за крайнего домика, типичной китайской фанзы, неожиданно появилась девушка в старательно приталенном европейском брючном костюме, напоминающем летнюю армейскую форму, в которой атаману не раз приходилось видеть американских военных летчиков. Единственно роднящей незнакомку со множеством других китаянок была сплетенная из рисовой соломки островерхая китайская шляпа на ней.

С минуту женщина шла впереди мужчин, так что видеть её лица они не могли, но каким-то особым чувством атаман уловил: «Это Сото! В соболях-алмазах, это же Сото!». Каково же было его изумление, когда, резко оглянувшись, женщина улыбнулась ему такой знакомой улыбкой и произнесла:

– И правильно, и осень-то харасо, сто вы узнали меня, господина атамана.

– Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь, – растерянно пробормотал Семёнов, в тот же момент ощущая, как в подреберье ему упирается дуло майорского пистолета.

– И-вы действительно и-едете в Россию? – не обратила внимания Сото на выпад русского офицера.

– Теперь уж действительно.

– И осень-то харасо. И-посему вы не согласились уехать в Корею, как предлагал подполковник Имоти?

– Так надо было.

– И осень-то харасо. Кому «так надо было»?

– Это ты сумела уговорить подполковника заняться поиском катера для моего отъезда? – ушел атаман от ответа, который в любом случае оказался бы долгим и невразумительным.

– И-правильно, и-сумела. Потому сто не сумела договориться о самолете, – с сугубо японской услужливостью улыбнулась она. – Если вы и-согласитесь уехать и-сейчас, мои люди – метнула Сото взгляд в сторону фанзы, у стенки которой с пистолетами наготове стояло двое приземистых, худощавых японцев, смахивающих на подростков, – и-сумеют договориться с этим красным. Он вас тут же отпустит.

Генерал тотчас же обратил внимание, что из зажатого в руке женщины платочка на мир смотрит дуло миниатюрного пистолетика.

– Нет, Сото, поздно. Я для себя уже все решил. Спасибо тебе за все, но у нас с майором советской контрразведки свои, сугубо русские дела, в которые вам, японцам, вмешиваться не стоит.

– Это и-есть последнее ваше слово, и-господина генерала?

– Последнее.

– И-правильно, и осень-то харасо, – невозмутимо произнесла женщина, вежливо поклонившись ему. – Имоти мне говорил. Но я хотела услысать от вас, и-господина генерала.

Она что-то гортанно прокричала, взревел мотор и откуда-то из-за фанзы появился тот самый черный «мерседес», сопровождающий их сегодня утром.

Взгляд Сото, в последний раз подаренный своему «и-господина генерала», был преисполнен такого снисходительного презрения, на которое способна только жена самурая, узнавшая, что муж её оказался недостойным заповедей «Буси-до».

Мужчины молча прошли по пустынным, окаймленным фруктовыми деревьями переулкам, затем вышли на полого спускающуюся к кромке моря тропинку. Несколько минут постояли на ней, умиротворённо глядя на штилевую гладь, посреди которой врастал в горизонт корпус небольшого военного судна да серели паруса китайских джонок. Затем, постепенно обгоняя оживленно болтающих между собой на смеси из русско-китайско-японских слов рыбаков, стали спускаться к усеянному галькой пляжу, расцвеченному телами загорелых, шумливых мальчишек.

Чтобы не привлекать их внимание, атаман повел майора к небольшому утёсу, нависающему над миниатюрной бухточкой. Вода в ней всегда оставалась до глубинной прозрачности чистой и всегда заметно охлажденной двумя прибрежными родниками. Из-за холода мальчишки и прочий дачный люд предпочитали в этой бухточке не купаться, зато её давно облюбовал себе атаман.

– Так это и была та японка, лейтенант контрразведки, о которой докладывала в Москву наша агентура? – несмело нарушил молчание Петраков, только теперь окончательно придя в себя после пережитой засады.

– Она, – вздохнул атаман. – Только давайте забудем о том, что произошло.

– Как скажете, господин генерал. Мне и самому нет резона раздувать эту историю.

– Того же мнения, майор. Полагаю, нам следует вернуться к проекту, родившемуся у нас с вами по дороге к поместью, – предложил генерал, подходя к давно приглянувшейся ему башнеподобной скале. Местные называли её «сторожевой». – Имею в виду концепцию создания Маньчжурской России.