Юрий Стрехнин - Корабли идут в Берлин

— Без сходней обойдемся! Принимайте трос!

Через несколько минут, когда артиллеристы, хватаясь за протянутые руки матросов, вскарабкались на борт, катер начал осторожно отходить, натягивая трос.

— Самый малый! — скомандовал Бабков мотористам и, высунувшись из рубки, посмотрел назад. Несколько артиллеристов, сгрудившись на корме, тревожно переговаривались, всматриваясь в уходящий берег. Трос натянулся, в темноте едва можно было разглядеть, как сползает с пологого берега орудие на передке. Вот оно вкатилось в реку, вода сомкнулась над ним. Бабков подошел к артиллеристам.

— Не перевернется и не застрянет! Мы дно промерили. А трос выдержит…

Переправа шла полным ходом. Монитор, сторожевики, бронекатера совершали рейс за рейсом.

В течение ночи несколько раз пересек Десну катер Бабкова. Перетаскивал пушки, перевозил бойцов, ящики со снарядами, даже лошадей. Пытались перевести по дну даже два оставшихся в дивизии гусеничных орудийных тягача. Однако удалось перетащить только один — другой застрял на дне. Но и это было лучше, чем. оставить его врагу.

До рассвета все, что оставалось в дивизии, было переправлено на восточный берег. Дивизия тотчас же ушла выполнять новую боевую задачу.

Когда наступило утро, корабли уже шли обратным курсом, к Киеву. Впереди «Смоленск», концевым — бронекатер мичмана Бабкова. Шли, прижимаясь к берегу, маскируясь от вражеской авиации. Несколько раз то с правого, то с левого берега по кораблям начинали стрелять пулеметы и автоматы — передовые части противника уже форсировали Десну. А это значило, что Киев обойден и с северо-востока. Может быть, уже окружен?

Каждый раз, когда с берега по бронекатеру начиналась стрельба, оба его пулемета открывали ответный огонь. На какое-то время враг замолкал, потом вновь вспыхивала перестрелка, иногда почти в упор, если катеру приходилось держаться близко к берегу. Случалось, что из кустов летели даже гранаты…

Было слышно, что и другие корабли то и дело ввязывались в перестрелку. «Сможем ли пройти до Киева? — с каждой минутой все больше тревожился Бабков. — А если встретят артиллерийским огнем?»

Бабков увидел, что монитор «Смоленск» свернул с основного фарватера в протоку, которой обычно и катера не ходили. Что бы это могло значить? Приказал рулевому следовать за флагманом.

В узкой протоке, стиснутой низкими лесистыми берегами, отряд остановился. Когда швартовка была окончена, к Бабкову подошел Лысенко, уже успевший побывать на флагмане. Он был хмур, явно чем-то расстроен.

— Команду на берег!

Когда все выстроились на заросшей высокой травой лесной прогалине, капитан-лейтенант окинул взглядом лица боевых товарищей.

— Друзья! Вы славно сражались с первого дня войны. Армейское командование не раз благодарило вас. Знаю: вы готовы так же геройски сражаться на своих кораблях и дальше, до полной победы над врагом. А победа — она будет, хотя сила пока и на стороне врага, захватчики топчут нашу родную землю. Но настанет день, когда мы погоним их, снова пойдем на кораблях к Бресту, а может быть — и дальше! А сейчас… сейчас положение тяжелое. Немцы окружают Киев. Получено радио штаба: путь по Десне нам отрезан. Идти на прорыв бессмысленно, армия теперь не поддержит нас с берегов, там уже всюду враг. Боезапасом и горючим пополняться негде. Поступил приказ… — Лысенко помедлил. — Поступил приказ командования: затопить корабли, чтобы они не достались врагу…

Еле слышный, глухой говор прошел по рядам и тотчас смолк. Все понимали: если нет иного выхода…

— А мы… — было видно, что капитан-лейтенанту нелегко даются слова. — Мы возьмем оружие и пойдем воевать на сушу. Но и там будем сражаться под своим Военно-морским флагом… Приготовить корабли к затоплению!

Команды разошлись по местам. Вернулся к своему катеру и Бабков с краснофлотцами.

Работали в молчании. Открыли иллюминаторы и люки, сняли с башни турель с пулеметом, столкнули с борта. Сбросили и кормовой пулемет. В машинном заложили под моторы толовые шашки, вывели на палубу запальный шнур. В последнюю минуту, когда все сошли с катера, мичман спустил флаг, аккуратно сложил его, передал капитан-лейтенанту.

Кажется, все… Бабков прошелся по катеру, прощаясь с ним. Остановившись над люком, взял карабин, опустил стволом вниз, несколько раз выстрелил. Постоял, слушая, как через пробоины с тугим журчанием вливается вода. Потом горестно махнул рукой, перекинул ремень карабина через плечо и спрыгнул на берег. Достал спички, поджег конец запального шнура, выведенного за край борта. Огонек бойко побежал вверх…