Петр Игнатов - Голубые солдаты

Я предложил несколько вариантов проведения операции. Астафьев слушал, подолгу обдумывал каждый из этих вариантов и коротко делал заключения: «Этот не годится!», «Этот, пожалуй, лучше!», «Этот практически неосуществим!»

— Что же предлагаете вы? — спросил я обескураженно.

— Не будем спешить, — ответил Астафьев. — Прежде всего давайте посмотрим натуру — что, где, как. А тогда уж будем решать.

Пришлось с ним согласиться.

Разговор зашел о сведениях, которые интересовали наше командование.

— У меня есть кое-что, — сообщил Астафьев. — В частности, данные о количестве эшелонов, проследовавших по этой магистрали на восток, и об их грузах. Кроме того, мы уточнили места расположения вражеских складов боеприпасов и горючего и численность гарнизонов в близлежащих селах.

— И насколько достоверны эти сведения? — поинтересовался я.

— Они получены от захваченных нами «языков» и проверены нашей разведкой.

— Значит, их можно смело передавать на Большую землю?

— Хоть сейчас, — ответил Астафьев. — Я полностью гарантирую точность этих сведений…

После завтрака мы втроем вместе с Астафьевым собрались произвести разведку в районе моста. Галя и Рязанов настроили рацию и, связавшись с Большой землей, приступили к передаче сведений, полученных от Астафьева. Рязанов шифровал донесения, Галя передавала их в эфир.

Уже выходя из лесу, мы встретили трех партизан, тащивших фельдфебеля гитлеровской полевой жандармерии — тощего, остроносого, с серыми водянистыми глазами. Рыжие волосы его были всклокочены, изо рта торчала тряпка, руки за спиной были скручены веревкой. Он рычал, извивался и никак не хотел идти. Двое дюжих парней с трудом удерживали его за плечи и руки, а пожилой бородач то и дело подталкивал его коленом в зад, приговаривая:

— Иди, иди, басурман! Ждет тебя в пекле бес в свою команду эсэс!

Увидев командира, партизаны остановились.

— Вот поймали субчика, — доложил бородач, смахнув рукавом пот со лба. — Худючий черт, а двужильный, втроем насилу управились.

Фельдфебель тяжело дышал, по-волчьи глядя на нас.

— Где поймали? — спросил Астафьев.

— По ту сторону болота, — сказал бородач. — Недалече от ихнего поста… Присел он, значит, по нужде за кусты, размечтался, а мы тут как тут. И пикнуть не успел. Враз его понос пробрал. Через болото на себе перли. Видать, понравилось ему на руках, не идет ногами ни в какую! Уморил, окаянный.

Астафьев приказал вынуть тряпку изо рта пленного и неожиданно для нас заговорил с гитлеровцем по-немецки быстро, без запинки, будто на родном языке.

Фельдфебель упрямо замотал головой, разразился бранью и заявил, что ни на какие вопросы отвечать не будет.

— Ничего, заговоришь, — усмехнулся недобро Астафьев и приказал доставить пленного к штабной землянке. — Пусть посидит, подумает. Вернусь, допрошу…

Партизаны поволокли гитлеровца в глубь леса. Астафьев проводил их глазами, сказал с улыбкой:

— Удачный нынче день у моих охотников. Дичь подходящая.

Колесов не вытерпел, промолвил восхищенно:

— А здорово вы по-немецки… Ей-ей, как заправский фриц. Где это вы так наловчились?

— Ничего удивительного, — сказал Астафьев. — В школе я историю и немецкий язык преподавал. Так что это, можно сказать, хлеб мой…

До самого вечера не возвращались мы в лес: изучали «натуру», то есть мост, выискивали места, где можно было бы пробраться к нему. Астафьев прекрасно знал местность, каждый овражек, каждую кочку, каждый куст. Не раз мы подползали к железнодорожной насыпи в непосредственной близости от вражеских дозоров, но так и не смогли найти подходящей лазейки к мосту. Нужно отдать должное неприятелю: охрана предмостных участков железной дороги была продумана с большой тщательностью.

— Как видите, этот мост — чертовски крепкий орешек, — сказал Астафьев, когда мы, исколесив бог знает сколько километров и устав донельзя, сделали привал на одном из болотных островков, откуда был хорошо виден «проклятущий» (по мнению Бодюкова) мост.

— Но задание есть задание! — заметил я. — Мы должны выполнить его любой ценой.

— Это не означает лезть на рожон, — сказал Астафьев. — Можно зря сложить головы и не достигнуть цели. А рисковать вашими головами я не имею права. Вряд ли мне вышлют минеров вторично.

С минуту лежали молча. Мост, казалось, был совсем рядом, и в то же время каким далеким и недосягаемым выглядел он. Вот уж воистину — видит око, да зуб неймет.

— Как же быть, черт возьми? — вырвалось у меня с досадой.