Юрий Шестера - Бизерта

В первый раз мы садились на паром, чтобы переплыть канал, в первый раз, к удивлению прохожих, шагали строем по улицам Бизерты во главе со своим командиром и, пройдя весь город, вышли на шоссе. Оставалось пройти еще километров пять, но на этот раз уже под проливным дождем, как говорят, столь редким для этих мест. «Гора Джебель-Кебир, — объяснял французский лейтенант, — по высоте равна Эйфелевой башне в Париже». Он шел рядом с капитаном второго ранга Бергом, нашим ротным командиром, в то время как большой черный солдат вел за ним под уздцы его вороного коня под желтым седлом.

Только под конец дня мы, наконец-то, добрались до Сфаята. Мокрые до последней нитки, забрызганные грязью и глиной, мы, тем не менее, старались подтянуться, чтобы достойно войти в лагерь. А наши сердца учащенно бились — ведь мы должны были войти в наш новый дом!

Степан Петрович понимающе кивнул головой.

— А на дороге перед входом в форт нас встречал строй стоявших во фронт старших Владивостокских гардемарин во главе с капитаном первого ранга Китыцыным, их ротным командиром.

Приехав с линейного корабля «Генерал Алексеев», директор в сопровождении контр-адмирала Машукова, желавший посмотреть, как устроился в крепости открытый им корпус, поднялся в форт Джебель-Кебир. Осмотрев все казематы и помещения, вице-адмирал Герасимов выбрал себе скромную комнату, где попросил установить и застелить две койки.

— Вот здесь я и буду жить, — сказал он.

— А для кого же вторая койка? — спросил, удивленный решением директора корпуса, Машуков.

— А для жены моей, Глафиры Яковлевны, — ответил Александр Михайлович.

— Как для жены! — воскликнул Николай Николаевич. — Ведь мы же с вами решили, что женщин не будет в крепости!

— Она не женщина, — спокойно ответил директор.

— Так кто же она? — удивленно спросил Машуков.

— Она — ангел, — ответил Герасимов, и добрая, светлая улыбка озарила все его лицо. — Но раз уж мы так решили, я, так и быть, устроюсь внизу, в Сфаяте.

Именно в этом лагере весь личный состав преподавателей и обслуживающего персонала с их семьями, все эти 470 человек, составили маленькое самостоятельное поселение, которое будет жить деятельной жизнью под заботливым управлением вице-адмирала Александра Михайловича Герасимова. Старый моряк, вице-адмирал еще царского производства, крупный, сутуловатый, суровый с виду, он мог иногда поразить всех неожиданным, полным юмора замечанием.

Прекрасно понимая, что у воспитанников Морского корпуса уже не будет перспектив службы в качестве флотских офицеров, Герасимов делал все возможное, чтобы все-таки обеспечить им будущее. Поэтому под его руководством программы занятий корпуса были преобразованы для подготовки его воспитанников к поступлению в высшие учебные заведения во Франции и в других европейских странах.

Прибежавший рассыльный доложил:

— Ваше высокоблагородие, господин дежурный офицер просят вас подняться на мостик!

— Добро! Ступай!

Капитан 1-го ранга надел фуражку и не спеша, по-хозяйски, пошел на мостик.

— Господин капитан первого ранга! С флагмана передан семафор, предписывающий вам прибыть на «Генерала Корнилова» по вызову командующего! — взволнованно доложил дежурный офицер.

— К чему бы это, Владимир Аркадьевич? — обратился он к старшему офицеру, уже прибывшему на мостик.

— Понятия не имею, Степан Петрович! — пожал тот плечами, лихорадочно перебирая в голове возможные причины вызова командира командующим. — Вроде бы особых причин вызова я не вижу. Хотя, как говорится, хозяин — барин, — сочувственно посмотрел на него старший лейтенант, понимая, что срочный вызов начальника может обернуться для командира всем чем угодно.

— Ладно, с причиной вызова разберусь на месте, — решил командир и улыбнулся: — Семь бед — один ответ. Кажется, так учит народная мудрость, Владимир Аркадьевич? — и повернулся к дежурному офицеру: — Ялик — на воду! Плетнева — на весла! — приказал он.

Поднявшись с некоторым волнением по трапу на верхнюю палубу и отдав честь Андреевскому флагу на кормовом флагштоке, Степан Петрович был удивлен тем, что его встречал сам командующий в сопровождении командира крейсера капитана 1-го ранга Потапьева.

— Господин контр-адмирал, капитан первого ранга Чуркин по вашему приказанию прибыл!

— Здравствуйте, Степан Петрович! — протянул командующий руку для пожатия.