Михаил Кураев - Блок-ада

На каких весах измерить дела человеческие, где подвиг и преступная близорукость, самоотвержение и трусость, самопожертвование и шкурничество – все было рядом, все было сплетено.

Ленинград вернул и возвысил изначальный смысл самого слова – город, град.

Град в славянских языках – это замок, крепость; в древнем дописьменном русском языке город – это ограда, забор, укрепленное место.

Раньше города защищались стенами, в расчете на это и Петербург начался с крепости, которой по иронии судьбы не суждено было произвести ни одного боевого выстрела. А в Великой Отечественной войне выстоял именно Город, во всей полноте своей внутренней силы, куда более важной, нежели стены, и даже предусмотрительный припас. Город был тем высочайшей жизнестойкости организмом, который умножался силой горожан и сам эти силы поддерживал. Изможденным он отказывал в праве на смерть, он требовал непрерывной городовой службы. Его технические, производственные, военные ресурсы требовали человеческих рук и воли. Он выстоял, потому что не распался на «очаги сопротивления».

Все многосложное городское хозяйство, весь городской обиход существовал в новом контексте.

Все было его заботой. Сложнейшие вопросы, связанные с эвакуацией жизненно важных для страны предприятий и налаживанием работы оставшихся производств в условиях осады, вопросы военного учета и мобилизации горожан как в армию, так и в ополчение, отряды МПВО, трудовые отряды на оборонные работы и очистку города, спасение от эпидемий. Все становилось жизненно важным и требовало новых решений: функционирование рынков, бань, детских домов, парикмахерских и мастерских по бытовому ремонту.

1 марта 1942 года в городе было открыто 67 парикмахерских, 94 пункта по ремонту обуви, 91 пункт по ремонту и пошиву одежды, 33 пункта по ремонту различной хозяйственной утвари. Все это хозяйство не подснежники, сами собой вылезающие из земли, едва пригреет солнышко. Нужно было возродить, вдохнуть жизнь, сделать полнокровным городской обиход, приспосабливаясь к условиям войны и блокады, но не отступая перед ними.

Знаменателен для страшного марта 1942 года традиционный аккорд, завершающий отчет о проделанной работе, заведующего отделом местной промышленности горкома ВКП (б) Г. В. Гудкина, датированный 20 марта: «Для обслуживания нужд трудящихся города сделано еще очень мало и не использованы все возможности и резервы предприятий местной промышленности».

В городской обиход непременно входят праздники; ни война, ни блокада календарь изменить не в силах.

«1 мая.

Первомайские праздники объявлены рабочими днями, но в городе кое-где вывешены красные флаги, плакаты и портреты большевистских главарей. Кроме этого, по-видимому, с целью украсить город, в магазинах выставлены бутафорские товары – овощи, фрукты, кондитерские и гастрономические изделия, сделанные из пластмассы. Последнее обстоятельство вызвало у населения с трудом скрываемое неудовольствие.

19 июля. Ездил на почту, и в честь физкультурного праздника выдали 100 гр водки.

26 июля. День флота СССР. Праздник прошел хорошо, в ужин поел досыта.

6 ноября. Работал на заводе, исправлял отопительную сеть и в кочегарке переставлял прокладки на паропроводе. В 7 часов вечера зашел к профессору Лебедевой Л. А., где и встретил праздник Октябрьской революции, то есть принял 50 грамм водки и скушал пирожок с рисом и морковью.

7 ноября. Посетил проф. Лебедеву, исправил примус, и остальное время провели с нею за чайком. Я так был доволен этой живой беседой, что забыл даже, что нахожусь в Армии. Как надоело это бесполезное, кровопролитное дело. Как хочется вернуться к мирной жизни и своему очагу.

5 декабря. Праздник сталинской Конституции, дали 50 гр. спирта и больше ничего. Работал на заводе. Вечером получил два письма от Жени, пока жива, деньги мои получила. День прошел без всяких приключений – и настроение хорошее».

«23 февраля. Праздник провел хорошо, был у проф. Лебедевой, и праздник провели с ней вместе.

8 марта. День провел хорошо. Послал письмо брату Ване».

Брат Ваня, как отмечено в дневнике, будет четыре раза ранен и четыре раза после госпиталя отправлен на фронт, после пятого ранения уже не фронт не пошлют.

Дневник Степана Ивановича Кузнецова немногословен и потому загадочен. О дружбе с профессором Лидией Александровной Лебедевой, как она возникла, чем держалась, ничего не сказано. Мало что проясняет и запись от 11 июля 1943 года: «Неожиданная радость, меня в 12 ч. посетила Лидия Александровна, я и не знаю, какую она ко мне питает привязанность и называет сыном. Я даже и не знаю, чем я так оказался для нее хорош. Она все последнее отдает для меня. Сегодня принесла 6 шт. белых пирожков и 2 бутерброда с колбасой, а я знаю, что она ради меня обидит себя».