Василий Милютин - Лаг отсчитывает мили (Рассказы)

— Ну как, старшина? — спросил командир.

Исцарапанной в кровь ладонью моряк откинул со лба мокрую русую прядь.

— Готово. Сейчас поставим.

Пластину автомата электрики опиливали по очереди: сил у каждого хватало минут на десять. Теперь работа закончена. Лодка получит ход.

Мне стыдно. Пока я предавался горестным раздумьям, созерцая лампочку перед своим носом, товарищи трудились, чтобы спасти корабль. А им было куда хуже, чем мне в прохладном первом отсеке.

— Что ж, рулевой, — трогает меня за рукав командир, — пора и нам на свой пост.

Капитан-лейтенант перешагнул через высокий порог — комингс и пошатнулся. Едва успел уберечь его от падения. Сбежались мотористы (мы были уже в дизельном отсеке).

— Чего ждешь? — накинулись на меня. — Кислород скорее!

Накладываю маску на полуоткрытые губы, открываю вентиль. Командир встряхивается, вырывает у меня аппарат.

— Отставить! Кислород только для самых слабых!

Мы помогаем ему подняться. Опираясь на мое плечо, он ступает по узкому проходу, и опять битое стекло хрустит под подошвами его валенок.

В центральном отсеке нас встречает акустик:

— Ушли!

Только теперь мы замечаем, что взрывов не слышно.

— Подозрительно… — Сдвинулись брови командира. — Не похоже это на гитлеровцев.

— Шторм наверху, — высказывает догадку акустик. — Сдрейфили болтанки.

— Тогда попробуем, — говорит командир. — По местам стоять, к всплытию!

Старшина трюмных, ухватившись за маховик клапана, ждет сигнала.

— Продуть среднюю! — командует капитан-лейтенант.

Слышно, как шипит сжатый воздух. Сейчас лодка оторвется от грунта, вынырнет на поверхность, и мы надышимся вволю. От одного этого ожидания становится веселее. Глаза всех прикованы к глубиномеру. Но стрелка его не движется.

— Стоп!

Командир оглядывает циферблаты манометров. Приказывает продуть цистерну быстрого погружения. Результат тот же самый. В чем дело? Повреждены цистерны? Или лодку так засосало в ил, что ей не оторваться? Командир решается на крайний шаг: воздух подается сразу во все балластные цистерны. Стрелки манометров катастрофически клонятся к нулю. Вот и все замолкло. Баллоны пусты…

Командир устало опускается в кресло.

— Давайте думать, товарищи.

Что тут придумаешь? Офицеры пожимают плечами. А командир свое — приказывает вахтенному:

— Передайте по отсекам: всем думать, как продуть балласт!

Мы молчим. Совестно поднять глаза. Командир к нам обратился за помощью, а мы в эту самую горькую для него минуту ничем не можем пособить ему… Он всегда находил для нас верный совет, всегда мог ободрить, вселить уверенность в успехе. А мы… Как обидно чувствовать себя беспомощным!

В отсеке сейчас много людей. Дышать становится невмоготу.

— В центральном! — слышится из переговорной трубы. Я узнаю голос Касаткина — Воздух есть. В торпеде. Мы подключаем ее к магистрали.

Старшина трюмных в сердцах хлопает себя по темени. И любой из нас готов последовать его примеру. Как мы забыли про нее, горемычную? А ведь в ней добрый центнер воздуха — да, да, воздух тоже имеет вес, тем более если он сжат до двухсот атмосфер!

Через полчаса баллоны наполнены: стрелки манометров на красной черте.

Командир сам подходит к клапанам станции погружения и всплытия. Минуту помедлив, рывком поворачивает маховик сразу на несколько оборотов. Над головой теперь не шипение, не свист, а рев, от которого мы невольно приседаем.

Лодка качнулась. Палуба давит нам на подошвы.

— Пошла! — орем во весь голос.

Стрелка глубиномера движется все быстрее. Нас не смущает, что всплываем с большим дифферентом. Лишь бы вырваться из пучины, а там все выправим!

Внезапно мы валимся с ног, падаем друг на друга. Ничего, это просто качка! Командир взбирается по скоб-трапу, отдраивает рубочный люк. Из шахты на нас низвергается водопад, а вместе с ним холодный ветер. Какой он чудесный — соленый, душистый. Мы хмелеем от него, обнимаемся, хохочем. Надсадно гудят вентиляторы: пусть ветер гуляет во всех отсеках!

Вслед за командиром на мостик поднимаются штурман, сигнальщик и я. Хотя что мне там делать? Ведь руль закреплен неподвижно.

А море бушует, швыряет пеной в лицо. Лодку бросает неистово.

Запущены дизели. Еще сильнее ударил ветер.

— Штурман, курс! — требует командир.

Лейтенант мнется.

— Компасы не работают, — напоминает он.

— По звездам! — сердито торопит командир.

Штурман, запрокинув лицо, смотрит в небо. Хорошо, что оно чистое, все звезды наперечет.