Татьяна Майстренко - Опаленная молодость

– Товарищ полковник! Какая обстановка?

– Ничего я, товарищи, не знаю – отвечает тот. – Да и никто из ближайших военачальников не знает обстановки.

Тогда наш командир группы растерялся. Видит, что он ввел нас в заблуждение. Группа постепенно рассеялась. Ночь прошла в тревоге. К утру неподалеку стали слышны выстрелы и шум танковых моторов. Вновь началась организация отдельных групп прорыва. Откуда-то появился советский танк Т-34. Вслед за танком устремились несколько групп прорыва. Однако на попытку прорвать кольцо немцы ответили сильнейшим артиллерийским и пулеметным огнем. Атака захлебнулась. Слышны были только крики раненых о помощи. Я был легко ранен, санитарка перевязала мне руку. После туманного предыдущего дня последующее утро было ясным и солнечным. Обнаружив скопление остатков обозов, немцы открыли из танков сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Чувствуя, что наши огневые средства незначительны, немцы начали танками теснить и, в конце концов, окружили наши ослабевшие и разрозненные группы. А к 12 часам дня скопившиеся остатки наших частей были загнаны в небольшой лесочек на горке. Израсходовав боеприпасы, мы вынуждены были прекратить сопротивление. За 1–1,5 часа до этого я еще в последний раз видел проезжавшего вдали на легковушке начальника штаба нашей армии…» (9).

Привожу главу из мемуаров отца «Мое пребывание в немецком плену»:

«Окружив нас, немцы выстроили всех в колонну. Пересчитали, записали, сколько офицеров и каких званий в колонне. Затем один из немецких офицеров (видимо, в чине полковника) спросил:

– Какие будут вопросы?

Один из наших офицеров, майор, легко раненный в руку, спросил:

– Как насчет питания?

Немецкий офицер ответил, что этим вопросом немцы сейчас не занимаются. Видно, наш майор не представлял, как и мы все, как бесчеловечно немцы обращаются с военнопленными. Если он остался в живых, то впоследствии узнал, насколько наивен он был, спрашивая немцев насчет питания.

К середине ноября 1941 года в немецком плену оказалось около 3 миллионов советских военнопленных. Большинство из них погибло зимой 1941/42 годов в лагерях. Упоенные победами, немцы бесчеловечно относились к нашим воинам. В этом я сам убедился, находясь в плену зимой 1941/42 годов в лагере военнопленных в городе Вязьма Смоленской области.

Выиграв в августе – сентябре 1941 г. сражение на Юго-Западном фронте и взяв Киев, а вслед за этим одержав крупную победу на Западном фронте в октябре – ноябре 1941 г., Гитлер объявил, что скоро захватит Москву, а в ближайшие месяцы закончит войну на востоке. Ему грезилось в ближайшем будущем мировое господство на тысячу лет и райская жизнь арийской нации. Питая надежду на легкую победу, немцы сделали все, чтобы уморить голодом и холодом побольше «русских Иванов».

В первой половине зимы 1941 г. при виде пленных русских солдат немцы кричали:

– Москва капут! Сталин капут!

Когда же под Москвой они получили достойный отпор и эшелоны обмороженных немецких солдат устремились в тыл, победоносный пыл и крики «Москва капут!» значительно уменьшились. Но от этого нашим пленным легче не стало. Нашу колонну военнопленных сопровождал достаточно сильный немецкий конвой. В первые день и ночь нас сопровождали также два немецких танка. Первую ночь по дороге в Вязьму, куда нас вели, мы провели в открытом поле. Колонна была остановлена посреди поля, подальше от леса, и с четырех сторон освещена светом от танков. В Вязьму мы шли в общей сложности трое суток. Никакой речи о питании. Питались тем, что имели в своих солдатских вещевых мешках. А большинство пленных своих продуктов не имели. Хорошо еще, если на пути следования попадались огороды с неубранной капустой или свеклой. Вот и все.

В Вязьму немцы нас пригнали к вечеру третьих суток. Нас буквально загнали во двор недостроенного завода. Двор был огорожен высокой каменной стеной, похожей на тюремную. С одной стороны к забору примыкало пятиэтажное здание, построенное перед войной. Наружные строительные работы были сделаны не все, а внутренние не начинались. Окна не были застеклены. Во двор загнали 25–30 тысяч советских военнопленных, в том числе и более 200 раненых, которых мы разместили в подвальном помещении здания.

Посреди двора была большая воронка от 500-килограммовой бомбы, вначале заполненная дождевой водой. Затем, когда пленные стали брать из нее воду для питья, вода перемешалась с глинистой почвой и превратилась в болотце. Впоследствии пошли дожди, и все мы, пленные, вынуждены были мокнуть во дворе под дождем, превращаясь в грязно-серую массу. На ночь всех пленных немцы загоняли в здание. А так как здание не могло вместить всех, то немцы, заталкивая пленных в здание, крайних избивали дубинками, затем открывали стрельбу из автоматов вначале поверх голов, а после и по головам… Так мы узнали, каков он, немецкий «порядок». В здании мы были лишены возможности сидеть из-за тесноты. Стояли на ногах до утра.