Владимир Некрасов - На крыльях победы

Через несколько дней мы были в Москве. Прибыли в столицу вечером седьмого ноября. Суров военный облик города, украшение скромное. Но чувства наши светлые, радостные. С фронтов с каждым днем приходили все новые и новые победные вести. Враг отступал...

Через два дня мы получили самолеты — новые типы истребителей. Тыл заботился о том, чтобы у нас было совершенное оружие.

Начинаем перелет по маршруту Москва — Тула. В Туле из-за непогоды пришлось просидеть восемнадцать суток. Единственным нашим занятием в эти тоскливые дни было создание «эпистолярного наследства» — каждый из нас отправил столько писем родным и знакомым, сколько, наверное, не напишет за всю свою дальнейшую жизнь.

Из Тулы взяли курс на Воронеж. Таких страшных разрушений мне еще не приходилось встречать. Город казался мертвым: развалины домов; улицы, заваленные обломками; с покосившихся столбов свисают обрывки проводов... Но, сделав три круга на небольшой высоте, я убедился, что Воронеж живет. В него вернулись люди и уже трудились над залечиванием тяжелых ран, нанесенных врагом. Я видел детей, игравших на улицах, женщин, варивших что-то на печках, вокруг которых не было стен...

Наконец мы на месте назначения — у города Харькова. Полк получил пополнение. В нашу эскадрилью прибыли Вано Исмахамбетов, Дмитрий Хохряков, Миша Юсим. Снова пришел к нам Витя Бродинский. Но мы потеряли Петю Пронина, который очень опасно заболел и был положен в харьковский госпиталь.

К этому времени у брата сняли гипс с руки. Он тяжело переживал вынужденное безделье и с нетерпением ждал возвращения в строй. Кости у него срослись крепко, но с небольшой кривизной. На наш взгляд, это было почти незаметно, но рука стала тонкой, как палка, словно на ней никогда не было мышц, и невероятно слабой. Я и командир полка уговаривали Сашу съездить домой отдохнуть, набраться сил. Но все наши старания были напрасны. Саша твердо заявил:

— Я буду воевать, а не отдыхать. Прошу о моей руке больше не говорить!

И Саша делал все, чтобы быстрее вернуть руке силу, выносливость. Он непрерывно выполнял гимнастические упражнения выжимал тяжести — сначала небольшие, а затем все увеличивал их вес.

У летного состава наступили трудные дни учебы. Фронтовой опыт показал, в чем мы еще слабы. Сейчас мы обратили особое внимание на слетанность пар, — при хорошем взаимодействии они могут успешно сражаться и наносить большой урон численно превосходящему противнику. Затем шла отработка взаимовыручки и эффективного использования оружия при минимальном расходовании боевого комплекта.

Сначала мы были несколько обижены, что нас, боевых летчиков, вновь превратили в курсантов, но через день-два об этом уже не было и речи: учеба оказалась труд, нее фронтовой жизни. Ограничений ни в скорости, ни в высоте не было. Воздушные «бои» вели с обязательным поиском «противника». День ото дня задания становились все сложнее, труднее. Мы с ними справлялись, и в этом была немалая заслуга нашего нового комдива.

Дело в том, что наш полк вошел в дивизию, которой командовал полковник Петров, бывший школьный работник. Он так умело поставил учебную работу в дивизии, что мы вскоре стали образцовой летной школой. Заместитель комдива — подполковник Гращенко — бывалый боевой летчик. Это удачное сочетание дало отличные результаты. Без внимания этих офицеров у нас не оставался ни один летчик. Каждый проходил у них учебу, проверку и при их помощи всегда успешно выдерживал испытания.

У меня и брата все шло хорошо до тех пор, пока мы не перешли на отработку полетов в паре. Первый вылет вдвоем. После взлета я убрал шасси и оглянулся на своего ведомого. Саша еще шел с выпущенными «лапами» (так мы называли шасси). Я приказываю по радио:

— Убери «ноги»!

Саша не сразу выполнил мой приказ. Его самолет сначала почему-то «клевал», то уходил вверх, а шасси все еще не было убрано. Я начал плавный разворот, думая, что у него заело шасси, но Саша, следуя за мной, убрал «ноги» и доложил:

— Все в порядке!

Выполнив свое учебное задание, мы вернулись на аэродром. После посадки я прежде всего спросил Сашу:

— Что у тебя с шасси случилось?

Саша вспыхнул, оглянулся и, чтобы никто не слышал, тихо сказал:

— Силы в руке мало. Не хватило на уборку шасси.

— Так как же ты ухитрился все же убрать «ноги»?

Саша торопливо рассказал, что он ручку управления (а это было небезопасно) зажимал между колен, правой рукой держал рычаг газа в среднем положении и тогда лишь левой рукой, действуя, как рычагом, убирал шасси. Это было сложно и трудно.