Шапи Казиев - Крах тирана

Фируза встрепенулась, удивленно заморгала и вдруг бросилась на Мусу-Гаджи с кинжалом в руке. Он едва успел схватить ее руку.

– Фируза! – прошептал он.

– Отпусти меня, негодяй! – извивалась Фируза, пытаясь вырваться.

– Это же я, Муса-Гаджи! – тихо сказал Муса-Гаджи, не отпуская ее руку, все еще сжимавшую рукоять кинжала.

– Муса-Гаджи? – удивленно произнесла Фируза, всматриваясь в его лицо.

Он изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Муса-Гаджи был теперь взрослым мужчиной с курчавой бородой.

– Не узнаешь? – улыбнулся Муса-Гаджи.

Фируза узнала его голос, его глаза, и сердце ее радостно забилось. Это был ее Муса-Гаджи, о котором она мечтала бессонными ночами и ждала будто целую вечность.

– Муса-Гаджи! – прошептала она, и по лицу ее побежали слезы. – Муса… Как ты меня нашел?

– Прости, что не смог сделать это раньше, – ответил Муса-Гаджи.

– А я чуть не убила тебя, – улыбалась Фируза.

– Ничего, – улыбнулся в ответ Муса-Гаджи. – Меня уже много раз пытались убить. Я привык.

– Этот кинжал… – опустила глаза Фируза. – Он предназначался для Надир-шаха.

– Я это понял, – кивал Муса-Гаджи. – Кинжал никогда не помешает.

– А мой отец? – спросила Фируза. – Он жив?

– Он ждет тебя в Согратле, – ответил Муса-Гаджи.

– А это кто? – Фируза показала глазами на спутника Мусы-Гаджи.

– Ширали, мой друг – оглянулся на приятеля Муса-Гаджи. – Считай, что он твой брат перед Аллахом, ибо он касался тебя, когда помогал мне тебя увозить.

– Увозить? – Фируза только теперь начала осознавать, что произошло. – Где мы?

– Еще в Дербенте, – сказал Муса-Гаджи. – Но чем скорее мы его покинем, тем будет лучше.

Будто в подтверждение его слов со стороны дворца затрещали выстрелы и забили тревожные барабаны.

– Скорей! – торопил Ширали. – Еще успеете наговориться!

Свой посох со змеей он спрятал в зарослях, шепнув змейке:

– Я еще вернусь. А если не вернусь – живи по своей воле.

Муса-Гаджи накинул на Фирузу бурку, нахлобучил папаху и помог сесть на коня.

– Езжайте за мной! – сказал Муса-Гаджи, взбираясь на слона. – Не отставайте!

Подбадриваемый Мусой-Гаджи, слон ринулся вперед, а следом устремились Фируза и Ширали.

Стражники и вся личная охрана шаха были брошены на поимку беглянки и тех, кто устроил этот возмутительный побег. По всему Дербенту забили барабаны. Всадники с факелами осматривали все закоулки, сарбазы врывались в дома и переворачивали все вверх дном.

Ворота Дербента велено было наглухо закрыть, всех входящих и выходящих арестовывать для пристрастных допросов.

Когда строгий приказ достиг охраны ворот Даш-капы, стражники не придали ему особого значения. Ворота и так были закрыты, как это делалось каждую ночь. А всовывать в петли тяжелый железный засов им было лень. Достаточно было огромного замка и их самих, которые играли в нарды под сводами запертых ворот. Они были уверены, что тут и мышь не проскользнет. Но вместо мыши появился слон.

Из темноты возникло чудовище с огромными бивнями и ринулось прямо на ворота. Стражники едва успели разбежаться, как старые ворота были разнесены в щепки. Не дав опомниться охране, в образовавшуюся брешь проскочило двое всадников, и запоздалые выстрелы уже не могли их вернуть.

Об этом стало известно, и оказавшийся неподалеку конный отряд шахской гвардии ринулся вслед за беглецами. У них были отличные кони, в небе висела яркая луна, и преследователи скоро заметили беглецов.

Когда над головами засвистели пули и стрелы каджаров, Муса-Гаджи понял, что от этой погони им уйти не удастся. Достигнув рощи, через которую проходила узкая дорога, Муса-Гаджи пропустил вперед Фирузу с Ширали и повернул слона обратно.

– Куда ты? – окликнул его Ширали.

– Попробую их задержать, – ответил Муса-Гаджи.

– Не оставляй меня! – взмолилась Фируза. – Я не поеду без тебя!

– Уходите в горы, – велел им Муса-Гаджи. – В Андалал!

– Я не знаю дороги, – кружил на месте Ширали.

– Фируза покажет, и люди подскажут, – кричал в ответ Муса-Гаджи. – Поспешите!

Стрела вонзилась в хобот слона. Тот жалобно заревел. Муса-Гаджи вырвал стрелу и стегнул ею коня Фирузы.

– Гоните! Скорее!

Фируза не трогалась с места. Тогда Ширали схватил ее уздечку и потянул ее за собой, пришпоривая своего коня.

Шахские гвардейцы влетели в рощу на всем скаку, и тут навстречу им ринулся слон. Он поднимал коней своими бивнями и топтал упавших на землю всадников. А Муса-Гаджи, вырвав у поверженного каджара лук и колчан, метал стрелы в мчавшихся навстречу врагов. В ответ взвилась туча других стрел, и одна из них впилась в руку Мусы-Гаджи. Он попытался ее вырвать, но другая стрела ранила его в ногу. А затем его оглушил топор, брошенный одним из шахских всадников. Муса-Гаджи упал на куст кизила и медленно сполз на землю, истекая кровью. Сарбазы хотели схватить его, однако слон, израненный десятками стрел и пуль, все еще защищал хозяина, круша окружавших его врагов. В конце концов его огромное тело упало рядом с Мусой-Гаджи, и только из хобота продолжал выходить кровавый пар, пока слон оставался жив.