Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

И вот у нас другая комната – в кривом сером домике, на скользкой горке. В комнате проживает еще семья из Ленинграда – тетя Зина и ее сын Дима, мой ровесник. Нам дали одну кровать, кушетку, столик и табуретку У Димы с мамой тоже кровать. Мы теперь будем жить с чужими, как в вагоне. В комнате находилась печка, на которой наши матери готовили еду. Крысы так и юркали по комнате. Удивительно, но особого страха я тогда не чувствовал. Однажды мы с Димой сидели за общим столиком и считали альчики (альчик – костяшка, суставчик из ноги молодого рогатого скота. – Авт. ). Альчики – осетинская игра. Игры с альчиками являются в Дагестане одними из самых распространенных и бытуют во множестве разновидностей. Играющие умело используют особенности природных условий своей горной страны (например, обилие разнообразных камней). В эту игру играли все мальчишки Хасавюрта.

2-й класс. Лев – в центре в верхнем ряду

Как-то мы обратили внимание на кровать, где спал мой брат Лазарь – под одеялом появлялись горбики то в одном, то в другом месте, и все это сопровождалось страшным писком – нас это с Димой очень удивило и насторожило – мы не могли понять, что это были крысы. К счастью, все обошлось без трагедии. Вспоминаю и другой случай. Мы с Димой дома одни, брата и родителей не было, внезапно к нам ворвался какой то мужчина – искоса и злобно взглянув на нас, подошел к печке и открыв крышку кастрюли, в которой находилась картошка, стал одну за другой жадно запихивать себе в рот картошку в мундире – мы даже не успели как следует испугаться, в то время как он, забрав с собой несколько картофелин, так же быстро исчез, как и появился, и сегодня мне кажется – это был какой-то сбежавший каторжник. Мама уже работала на консервном заводе в охране, иногда нам удавалось бывать в цехах этого завода и наслаждаться не только прекрасным ароматом продуктов, которые там перерабатывались, но и подкрепляться ими, правда с великой осторожностью. Помню, как в одно из посещений цеха по консервированию баклажанов, рабочие цеха вдруг внезапно нас выпроводили во двор, говоря при этом тихо: «Начальство ходит!» – в тот день нам так и не пришлось полакомиться другими деликатесами. Иногда мы ходили мимо окон завода и рабочие, которые уже нас знали с братом, жалели и бросали из окна то вареную печенку, то отварные баклажаны, ну, может быть, что-то еще, я уже точно не помню. В общем, мы уже не голодали. Но как хотелось хлебушка, ой как хотелось, а вот его-то как раз нам очень не хватало. Его можно было купить у спекулянтов, но за очень большие деньги.

Маму мою на заводе уважали и жалели, так как она одна воспитывала нас с братом, понимали, как ей тяжело. Нам снова пришлось переехать на другое место жительства – завод опять помог. Предложили другое жилье. Прибыв на место, мы увидели за забором мазанку с земляным полом, с одной дверью, с маленьким окошком, почти на уровне земли. Комната была размером приблизительно 10–12 метров. Но, увидев нас, хозяева даже не открыли калитку и не пустила в дом, видно, мать с двумя детьми и всем скарбом на плечах не представляли приятного соседства. Хозяйке было лет 40. Она казалось мне старухой, звали ее Беке, она всегда чем-то болела. Муж ее выглядел гораздо старше – звали его Танах. Я любил иногда наблюдать, как он искусно высекал искру из кремневых камешков и как от этой искры загорался фитиль. Спичек не было – это был большой дефицит, поэтому он прикуривал только так. А еще он иногда и сапожничал, шилом проделывал отверстие в подметках и вместо обычных гвоздей забивал деревянные гвоздики. Вскоре бедный старик умер. Из разговоров взрослых я понял, что хозяин умер – ночью его задушила грудная жаба. Много лет потом я с ужасом представлял себе, как у больного человека по груди медленно ползет жаба и вот, когда она доползает до горла, то начинает его душить. Мое воображение нарисовало какое-то странное существо со щупальцами. Я долго этой жабы потом боялся, а старика очень жалел – он был добрый и молчаливый в отличие от его вечно сварливой и злой жены. У них росли две дочери: Дада – лет 8 и Хайке – лет 6. Жила хозяйка с дочерями – выглядели они бедными и злыми. Ну а теперь еще вселили нас. Довольно далеко от дома стоял большой сарай. Туда, за сарай, ходили по нужде. Однажды зимой мне понадобилось по большой нужде. Рядом располагалась собачья будка. Я присел, огромная черная зверина рычала от нетерпения, и не успел я поднять штаны, как снег стал опять чист. Кобеля этого больше ничем, видимо, не кормили.