Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

Наступило воскресенье, 22 июня. Погода прекрасная, солнышко, тепло. Все на спортплощадке. Танцуют под гармошку, ждут начала соревнований… В 16 часов (10 – по Московскому времени) командиры всех частей срочно вызываются в штаб дивизии. Собрались в кабинете командира дивизии, и он зачитал шифровку командующего Дальневосточным фронтом о нападении Германии без объявления войны на СССР и приказ немедленно, по тревоге, сегодня же, не снимая лагеря, выйти дивизии в запасные районы, тщательно замаскироваться и ждать дальнейших распоряжений. Вернувшись в батальон, собрал личный состав, объявил тревогу и вывел батальон в запасной район. Приступил к организации связи с частями и подразделениями дивизии. Связь дали в небывало короткий срок и тщательно ее замаскировали. Полки́ были так же замаскированы. Приехавший 23 июня командир дивизии не смог никого найти. Пришлось связистам провожать его к частям.

Вывод в запасные районы объяснялся опасением вступления в войну Японии, союзницы Германии. Вечером 25 июня получил приказ вернуть части в лагерь, одна ночь на подготовку, утром 26 июня погрузка в ж/д составы и отправка на фронт… В 10 часов подали первый эшелон, на который должны были погрузиться батальон связи и штаб. Меня назначили начальником эшелона…

Эшелон шел мимо станции, где жили его жена с детьми, но Алексей Александрович не смог отлучиться, чтобы проститься. Аттестат передал через начальника станции и встретился с семьей только в 1946 году.

В Москву прибыли в первых числах июля. Сформировали две танковые дивизии: 109-я ушла сразу на фронт в сторону Можайска, а 108-я, в которую А. А. Шервуд был назначен начальником связи, стала принимать пополнение и оснащаться танками Т-34 и КВ. В конце июля 108-ю танковую дивизию включили в состав Брянского фронта и перебросили в район лесов, юго-западнее Брянска, получив приказ двигаться навстречу наступающим гитлеровским войскам в сторону Гомеля.

« На совещании у командира дивизии мне показалось очень странным, что ни справа, ни слева у нас нет соседей и взаимодействовать не с кем. На мой вопрос командир ответил, что в 6 часов утра прибудет представитель авиации, которая будет нас прикрывать, но он не приехал…

Утром дивизия начала выдвигаться из леса на открытую местность, и буквально через мгновение нас начала совершенно безнаказанно бомбить немецкая авиация. На наши запросы о прикрытии ответа не было, хотя все радиограммы были приняты… Нас бомбили два дня. Дивизия потеряла много людей и техники: все колесные машины, радиостанции, лишилась связи с фронтом. Радиостанции были сожжены своими же танками. Дивизия шла одной колонной: впереди – штаб и связисты – как корабли в Цусимском сражении! Стрелявшим сзади танкам мешали радиостанции…

Впоследствии выяснилось, что операция была отложена на два дня, а до командира нашей дивизии приказ не дошел. На меня как на начальника связи пало подозрение, что я не передал шифровку. Однако позже выяснилось, что на станции, которая принимала от нас шифровки, не было шифровальщика и некому было расшифровывать донесения и шифровать приказы.

Виновными в этой неудачной операции военная прокуратура определила меня, начальника связи дивизии и командующего артиллерией. Нам пришлось десять дней просидеть под арестом и в то же время выполнять свою работу. Только благодаря вмешательству командования дивизии, мы были освобождены, хотя впоследствии нас незаконно судил дивизионный суд.

Получив пополнение, с боями стали отходить в направлении Брянска – Карачаева – Болохова. Шли лесами, немцы обходили нас по хорошим дорогам. Кончилось горючее, собрали совещание и решили сжечь машины, а их было 700 единиц (танков уже и не осталось), и пешими выходить из окружения. Вечером того же дня к нам в дивизию приехал командир и комиссар вновь сформированного партизанского отряда, которые формировались из работников райкомов и исполкомов на территориях еще занятых нашими войсками, а с уходом Советской армии они оставались в тылу у немцев.

Командир дивизии дал указание партизанам два раза в день докладывать о передвижении немцев и любыми средствами обеспечить транспорт горючим. В течение суток приказ был выполнен, и уже под огнем противника дивизия стала отходить в сторону Болохова… »

Отходили по ночам. Днем передвижение было невозможно: немецкая авиация гонялась за каждым человеком! « Со мной был случай: необходимо было одну радиостанцию срочно отправить в полк к командиру дивизии. Пришлось ехать днем. Выехали в поле, и сейчас же на нас напали 6 самолетов Ю-87. Машину оставили на дороге, а меня и экипаж немцы гоняли по полю, как зайцев! Ничего с нами поделать не смогли, подлетели к машине и что-то на нее сбросили. Когда мы к ней подошли, то увидели: машина цела, но вся засыпана листовками! Видимо, у них не осталось боеприпасов… Вот в такой обстановке нужно было совершить марш 700 машин… »