Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

Когда Августа мобилизовали, бабушка решила погадать – пошла в школьную библиотеку, взяла с полки первую попавшуюся книгу и прочитала загаданную строку: «Всадник остался без головы»… Больше она никогда ни на что не гадала.

Август часто писал домой, и отвечали ему всей семьей – на фронте очень ждали писем. После Победы бабушка ждала его каждый день, все надеялась, что скоро он вернется, ведь война же кончилась… Но пришла похоронка. 21 апреля 1945 года Август был убит снайперским выстрелом в голову.

Его похоронили в городе Бунцлау в Германии, а после войны эта земля отошла Польше и город переименовали в Болеславец. При освобождении современной территории Польши погибло больше шестисот тысяч советских солдат, это самые большие потери во всей Европе, даже в Германии погибло меньше. Только на одном кладбище в Болеславце захоронено больше трех тысяч воинов. Мои мама и папа приехали туда в 2010 году, когда и бабушки уже не было в живых, и разыскали могилу Августа.

Это не единственное военное кладбище в Болеславце. В том же городе, на другом военном кладбище, захоронены останки Михаила Илларионовича Кутузова – за полтора века до Второй мировой войны он умер в военном походе, преследуя другую армию, пытавшуюся захватить нашу страну.

Наверное, многим в мире не нравится история Второй мировой войны, как не нравилась и история Первой мировой, и история Отечественной войны 1812 года. Но только наши родные всегда останутся с нами, они ничего не дадут нам забыть.

Вера Байдак, издатель vbaidak@octo.ru

У дедушки была бронь – работал на Метрострое, электриком, да еще и туберкулезник. Он сам записался в Московское ополчение. В первую же зиму застудился, все время болел и умер через год после Победы.

Бабушка с мамой и теткой уехали в эвакуацию на Урал – Свердловск, Первоуральск, Шадринск, в Москву вернулись в 42-м.

Рассказывали про войне нечасто. Про то, ка ехали под бомбежками в товарняке, как исчезли карточки, а до следующего месяца еще 19 дней, как жили у хозяйки в эвакуации – все трое спали на одной большой русской печке, как мама на заказ вышивала болгарским крестом воротники у мужских рубашек. Как она, городская девочка, куда-то ехала на лошади, а лошадь звали Соловей, и по дороге набрала два ведра опят. Как, вернувшись из эвакуации, обнаружили, что в маленькой комнате с печкой, на проспекте Мира, который тогда назывался Мещанской улицей, живут незнакомые люди. Хорошо, что они оказались нормальными, пустили, полгода шесть человек благополучно обитали на 16 метрах и долго дружили потом, ездили друг к другу в гости.

Но самая главная для меня – история маминой тетки, жены бабушкиного брата. Это была семейная тайна, страшная семейная тайна. Она мне до сих пор покоя не дает. К началу войны у нее были муж и сын, оба Михаилы. Сыну, все говорили, удивительному красавцу, в 41-м исполнилось восемнадцать, мужу – тридцать восемь, ей самой только-только тридцать три. Не знаю почему, но мне это важно. Миши ушли на фронт вместе, оба оказались под Сталинградом. От обоих одновременно перестали приходить письма. Потом почти одновременно на обоих пришли похоронки, оттуда, из-под Сталинграда. Говорят, их имена есть на Мамаевом кургане. Мы с мамой (я училась в школе), когда плыли по Волге, сразу пошли туда, на курган, долго всматривались, но имен так и не нашли. Это невозможно, если не знаешь точно расположения. Там она мне и рассказал семейную тайну. Кто-то из родственников, братьев-сестер, семья тогда была большая и ветвистая, осел в Средней Азии. По неизвестной мне оказии этого человека случайно занесло в особый закрытый госпиталь для специальных инвалидов, которые совсем без рук – без ног. В одном из них он узнал Мишу-младшего, подошел, окликнул, тот отвернулся и заплакал. Потом сказал: «Не говори». Все, на том история заканчивалась. Я долго допытывалась: кому не говори, почему не говори, что дальше, как, что?.. Мамину тетку я к тому времени никогда не видела, знала только, что она жила в Одессе, через двадцать лет после Победы вышла замуж за самого близкого друга мужа, когда тот овдовел. Мне было сказано, что вся родня про Мишу знает, но договорились, что его матери об этом никто не скажет. Через несколько лет, один-единственный раз мы поехали в Одессу, в гости. Глядя на эту совсем старенькую женщину я все думала – как это? Все эти годы, десятилетия на Земле жил ее сын, может он еще и сейчас жив, и она жива. Он ее так пожалел, хотел уберечь? От чего? Матери же все равно – какой он и в каком виде и состоянии. И что бы чувствовала она, если бы узнала? У меня не было ответов и сейчас нет. Не знаю. Может, это просто легенда, потому что хочется, чтобы погибшие на войне были живы.