Татьяна Николаева - Рваные судьбы

– Хорошо же тебя качнуло, – Лиза снова нахмурила брови. – Это Матвей? Скажи мне! Его рук дело?

– Ой, да не выдумывай, – Нюра пыталась казаться беззаботной. – Просто ударилась, и всё.

– Да нет, – вздохнула Лиза, – не просто ты ударилась. Я чувствую, я же вижу – он бьёт тебя. И давно бьёт. А ты молчишь, покрываешь его. Глупая. Ну, гад, мерзавец, получишь ты сполна!

– Что ты надумала? – испугалась Нюра.

– Ничего, – ответила Лиза. – Раз ты не хочешь вмешивать сюда Гришу, значит, я сама поговорю с твоим Матвеем.

– Что?! – Нюра в ужасе посмотрела на Лизу. – Ты что, подруга? Никак, сдурела, жить тебе надоело? Не вздумай, прошу тебя. Будет только хуже, и тебе и мне. Я прошу тебя, Лиза, пообещай мне, что ты не будешь этого делать. Выброси это из головы.

– И не подумаю даже. – Лиза стояла на своём. – Мою подругу, мою сестру избивает муж-сволочь, а я и сказать ничего не могу?

– Да не бьёт меня Матвей. Успокойся. – Нюра вздохнула. – Ну, бывает иногда по пьянке, за руку схватит или в плечо двинет. Ничего страшного. Вон, многие так живут, а то и ещё похуже.

– Да куда уж хуже?! – Лиза покачала головой. – Постоянно в синяках ходишь. Летом на речке даже ног своих не показывала, боялась, что я синяки твои увижу, да?

Нюра молчала. Она сидела с грустной улыбкой на лице, и смотрела на Лизу, но взгляд словно скользил мимо Лизы, её мысли были далеко отсюда.

– Почему ты не уйдешь от него? – внезапный вопрос вывел Нюру из задумчивости. – Ведь уже давно ясно, что ничего путного у вас не выйдет. Сколько же можно терпеть-то?

– Да просто люблю я его, вот и всё, – сказала Нюра.

– Любишь? За что? – Лиза широко раскрыла глаза. – За что можно любить этого н е людя? Что хорошего ты от него видела? Пьяная рожа, вечный перегар, грубость и побои – разве за это любят?

– А за что любят, Лизонька? И вообще, разве любят «за что-то»? Вот скажи, за что ты любишь Гришу? За что конкретно? Молчишь? То-то и оно. Любят не за что, а потому что. Просто любят. Даже если он оказывается не совсем такой, каким казался поначалу.

Лиза слушала Нюру и молчала. Но не потому что была с ней согласна. Просто она не могла сказать Нюре, что не любит её брата, и никогда не любила. Не могла вслух высказать свои подозрения, что это их с Григорием мать приворожила Лизу, и что, возможно, по этой причине с их Павлушей случилось такое несчастье. Лиза не могла причинить Нюре ещё и такую боль, поэтому просто молчала. Подруги молча сидели, погружённые в свои мысли. Шурочка уже давно спала у Лизы на руках, а двухлетняя Раечка засыпала возле Нюры, положив свою головку ей на колени. Лиза по инерции всё ещё покачивалась взад-вперёд, продолжая убаюкивать крепко спавшую Шурочку, а свободной рукой перебирала тёмные курчавые волосы Раечки, как когда-то делала это Павлуше.

Вдруг Лиза услыхала какой-то шум в сенях, и через мгновение в комнату ворвались четырнадцатилетний брат Лизы – Витя, и одиннадцатилетняя сестра Нюрка, запыхавшиеся от быстрого бега.

– Тише вы, окаянные. Девочек разбудите, – шикнула на них Лиза. – Что случилось?

Витя перевёл дыхание и сказал срывающимся голосом:

– Отцу плохо. Сердце.

Лиза побледнела, резко вскочила. Шурочка дёрнулась во сне, и Лиза прижала её к груди, так и застыв на месте.

– Лиза, скорее, чего ты стоишь? – зашептал Витя. – Надо ехать за фельдшером, а у нас, кроме меня, матери и Любки, никто больше не умеет лошадью управлять. Но мама осталась возле отца, а меня одного отпускать не хочет, потому как темно на дворе. А эта дура Любка побоялась. Вот я и прибежал за тобой. Ехать надо.

– Да, да, скорее, – заторопилась Лиза.

Она положила Шурочку в люльку, и уже на выходе обернулась и попросила Нюру посидеть с девочками, пока Гриша не вернётся домой: что-то он загулял сегодня допоздна, и именно тогда, когда нужен дома.

Лиза набросила пальто и пуховый платок, обула галоши прямо на чулки и бросилась следом за братом и сестрой.

– Что произошло? Почему отцу стало плохо? – спрашивала Лиза на бегу. – И где Костя?

– Костя еще неделю назад уехал на заработки, – ответил Витя, – а отец…

– Слушай, – перебила брата Нюрка. – Папа пришёл с работы, как обычно, всё в порядке. Ничего не болело. Сел ужинать, поел, а когда вставал из-за стола, ноги у него подкосились, лицо побелело, и он упал, держась рукой за грудь, – протараторила Нюрка, совсем как взрослая, слово в слово повторяя мамин рассказ.

– Уже пришла тётка Бышиха, но мама на неё не надеется, – сказал Витя, – вот и послала нас за тобой и за доктором.