Татьяна Николаева - Рваные судьбы

Матвей ослабил объятия. Лиза, воспользовавшись этим, резко высвободилась от него, встала на ноги, и стала поправлять на себе одежду.

– Придётся совладать, – сказала она сидящему на земле Матвею. – Мне от тебя ничего не надо. У меня есть муж, и мне этого довольно. Так что не приближайся ко мне, иначе в другой раз я всё расскажу мужу.

– А ты меня мужем не пугай, – сказал Матвей спокойно. – Он пустой, и сам по себе ничего не может.

– Это мы ещё посмотрим, – огрызнулась Лиза, – а про меня забудь. Не нужен ты мне.

Лиза повернулась к нему спиной и пошла к реке, где продолжал развлекаться её пьяный муж.

Матвей остался сидеть на траве. Неудовлетворенная страсть, остывая, причиняла телу боль, отравляла мозг яростью. Раскалённая энергия требовала выхода.

– Ничего, – прохрипел он вслед уходящей Лизе, – сама приползёшь, сука!

Он поднялся на ноги и пошел, почти не шатаясь, в сторону костра, к дереву, где был привязан его гнедой. Обернувшись, он увидел, как Гриша усадил Лизу к себе на коня и помчал её по берегу в сторону дома. Матвей нашел своего коня, отвязал его, вскочил верхом и подъехал к заждавшейся жене.

– Поехали, – прохрипел он Нюре и протянул ей руку.

Нюра ни секунды не колебалась, увидев сверкающие яростью глаза мужа. Она знала, что в такие минуты ему лучше не перечить. Она покорно уселась на коня перед Матвеем, и они понеслись домой сквозь ночь.

На следующий день Нюра делилась с Лизой:

– Вчера мы как вернулись домой, так Матвей меня прямо с ходу в спальню потащил. Уж не знаю, что с ним вчера случилось, а только он полночи не давал мне уснуть. Просто в последнее время он уставал на работе и редко звал меня. А вчера его как прорвало, видно, накопилось. Он у меня такой горячий, – говорила Нюра, стыдливо опуская светящиеся счастьем глаза.

Лиза радовалась за подругу, надеялась, что Матвей оставил дурные мысли и снова повернулся к жене, но тревога не покидала её. Лиза понимала, что доверчивая Нюра с её мягким беззлобным характером полностью во власти своего мужа, и только от его желания и прихоти зависит, сделает ли он её счастливой или превратит её жизнь в ад.

Лиза надеялась на лучшее. Но, к сожалению, больше не слышала она от Нюры восторга по поводу дальнейшей совместной жизни с Матвеем. Матвей резко переменился к ней после той ночи. Нюра была в растерянности:

– Ничего не понимаю, – говорила она, вздыхая. – Я думала, что у нас всё наладилось. Ведь было всё хорошо. А оно совсем не так, а всё как раньше. Даже хуже. Матвей приходит домой злой, как чёрт, бесится, меня ругает. Стал часто напиваться. А как напьётся – то ревнует меня, то гонит из дому.

– Гад какой! – негодовала Лиза. – Что же делать? Давай скажем Грише, пусть он с ним поговорит.

– Ты что?! – испугалась Нюра. – Не вздумай ничего сказать Грише. И вообще никому не надо говорить. Матвей на самом деле не такой. Он просто вспыльчивый. Но это всё ничего. Всё наладится. Всё образуется.

– Да ничего не образуется, – Лиза никак не могла успокоиться. – Гриша – твой брат, и друг Матвея. Матвей должен его послушать.

– Ой, Лиза, – вздохнула Нюра, – да никого он не послушает. Ему никто не указ. А Гриша так и подавно. Не боится он никого.

Нюра отвернулась в окно, и солнечные лучи осветили её лицо. Лиза что-то увидела; она ещё сама не поняла, что именно, но что-то на лице подруги привлекло её внимание. Лиза придвинулась ближе и глянула на Нюру – теперь она ясно видела ссадину и кровоподтёк на скуле Нюры.

– Что это? – спросила Лиза, нахмурившись.

– Где? – Нюра не поняла, но потом проследила взгляд подруги и махнула рукой: – Да, не страшно. На днях ударилась о дверцу шкафа. Не заметила, что она была открыта.

Лизу не удовлетворил ответ Нюры. И тогда она спросила:

– Ты правду говоришь? Ты действительно сама ударилась? Или это Матвей?

– Нет, что ты?! – забеспокоилась Нюра. – Матвей меня и пальцем не трогает. Он шумит, ругается, но руки не распускает.

Нюра казалась спокойной, но Лиза всё равно до конца не поверила этой истории.

– Ладно, Лизонька, я пойду уже, – Нюра поднялась, – а то скоро Матвей вернётся с работы. Так я ужин ему согрею.

Нюра ушла, а Лизу не покидали тревога и сомнения. Она понимала, почему бесится Матвей, понимала, что это она, Лиза – причина ярости Матвея, его грубого и жестокого обращения с Нюрой. Лиза понимала, но не могла ничего рассказать подруге. Да и что она могла ей сказать: «Что, мол, твой муж мне проходу не давал, а когда получил от ворот поворот, взбесился и теперь вымещает зло на тебе»? Как такое можно сказать? Это убьёт Нюру. Вот и молчала Лиза. Молчала и кипела бессильной яростью и ненавистью к тирану-Матвею. А однажды не выдержала, решила поговорить с матерью, спросить совета: