Валерий Гусев - Из боя в бой

– А дальше что?

– А дальше, командир, – Кочетов хвастливо помахал рогаткой, – продолжайте движение. Со всем вниманием. Метров на триста вперед, – и пояснил: – Машина ведь после прокола враз не встанет, вот вы ее там и ловите. А я вот здесь залягу, место удобное.

И Кочетов исчез за придорожным сугробом, будто его и не было. Только проворчал, невидимый:

– А командир еще спохватится, что противогаз пожалел.

Сосновский повел группу дальше, вдоль шоссе, выбирая место для засады. Вскоре такое место нашли – лес здесь подобрался к самой обочине, а шоссе хорошо просматривалось в обе стороны.

Залегли. Стали ждать. Сима передал по цепи:

– Курить, как старший по званию, запрещаю.

А Сосновский подумал, что, наверное, оно так. Здесь у Симы армейская книжка лейтенанта, а у себя он, скорее всего, полковник.

Ждали долго. Но операм ожидание привычно. Зато и насмотрелись. И туда, и сюда непрестанно шла техника. Танки, бронетранспортеры, над бортами которых, как опята с пенька, торчали головы в касках. Крытые грузовики. Тягачи с орудиями. Легковые с охраной из мотоциклистов. Однажды на запад прошла колонна нашей техники – в основном танки. Некоторые шли своим ходом, некоторых, как упрямых быков, тянули на прицепе, видимо, к железной дороге. Металл в Германию тащат, не иначе. Хозяйственные, сволочи. Проводили колонну злыми взглядами.

Сосновский очень надеялся на ловкость и смекалку Кочетова. Дело, конечно, он затеял непростое. А с другой стороны – ну щелкнет перед машиной вроде как камешек – передний грузовик скатами его выбросил. Не граната ведь. Правда, расчет и точность нужны идеальные. Но Сосновский надеялся…

А машины все шли – видно, немцы тоже готовились.

Прошла еще одна колонна. В середке ее солдаты горланили песню. Сосновский уловил:

Воль-га, Воль-га, мут-тер Воль-га…

Выругался, не сдержавшись: все им испоганить надо. Своих песен, что ли, не хватает…

Еще одну колонну разочарованно глазами проводили – шла на север, не в ту сторону.

А вот, похоже, и наша! Колонна была сформирована в основном из грузовиков. Шла тягуче, тяжело груженная. По значительным интервалам между машинами можно было заключить, что везли боеприпасы. Сосновский подал знак: «Внимание!»

Тупорылый, крытый брезентом грузовик зашлепал спущенным скатом, притормозил, прижался к обочине, стал. Следовавшие за ним машины, не останавливаясь, объезжали его.

Замыкал колонну небольшой открытый вездеход. Водитель, офицер в фуражке с шерстяными наушниками, два автоматчика в касках. Остановились сзади грузовика.

Тем временем его водитель уже выдернул из-под сиденья домкрат и прилаживал его под задний мост. Из кузова выпрыгнули солдаты. Четверо. Разминаясь, гоготали, закуривали, мочились. Никто из них водителю не помогал.

К нему подошел офицер, стал что-то громко и грубо выговаривать.

– Что он говорит? – одними губами спросил Сосновский Симу – они лежали рядом.

– Говорит: «Свинячий зад! Пять минут на замену колеса! Через три минуты – догнать колонну!» – тоже одними губами ответил Сима.

Офицер вернулся в вездеход, и тот пошел вдогон колонне. Позади него свинячьим хвостиком завивался дымок выхлопа. Шоссе опустело.

«Берем! – дал знаком команду Сосновский, когда водитель заменил колесо. – Того, что в кабине, берем „языком“. Остальных – ножами».

Знаками же выбрали: кто кого бьет и берет.

Вылетели из леса, откуда ни возьмись, белые фигуры. Мгновение. Медведь выбросил из кабины фельдфебеля, оглушил одним ударом, забросил его в кузов через задний борт. Трупы солдат, забрав их автоматы, швырнули за сугроб. Из-за которого возник запыхавшийся Кочетов. Попрыгали в кузов, задернули задний свес брезента.

Сосновский сел за руль, Сима – рядом. Быстро сбросили белые маскхалаты, оставшись в немецкой форме: Сосновский – фельдфебель, Сима – обер-лейтенант.

Сосновский вышел из машины, обошел ее кругом, постучав сапогом по скатам. У заднего борта остановился.

– Медведь, как фриц очухается, допроси.

– Понял, командир.

Дубиняк немного знал немецкий – его матушка преподавала в школе язык.

Сосновский вернулся в кабину, машина, зарычав, тронулась…

Линию фронта перешли легко, на одном дыхании. Не звякнув, не брякнув. Не вызвав ни окрика, ни тревожного выстрела. Хорошо сказались и отбор, и подготовка бойцов.

Пройдя Семеновский массив кромкою, углубились затем в лес, где уже не могло быть противника. Остановились. Выставили охранение. Проверили снаряжение. Михайлов пожал руку сопроводившему разведчику. Тот козырнул всем сразу и тут же исчез.