Иван Василевич - Подвиг живет вечно (сборник)

Когда 8 ноября 1920 года части Красной Армии штурмовали Перекоп и Чонгар, Врангель все еще не сомневался в неприступности своего крымского «Вердена». Именно в этот день он созвал в Симферополе экономическое совещание, на котором заверил промышленников: «Крым в безопасности, армия перезимует на твердынях Вердена, а весной с божьей помощью выйдем из крымской клетки…» От длинной сухопарой фигуры главкома в черкеске с серебряными газырями исходила спокойная уверенность. Он надеялся, что Франция в случае чего решительно вмешается, начнет новую интервенцию против Советской России. У Франции — экономические интересы. Ведь Врангель, по сути, запродал ей Россию, которую еще нужно освободить от Советов и большевизма. Врангель верил в французов, французские империалисты верили в «черного барона». Отсюда и беспечность главкома: эвакуироваться он не собирался.

Но после того как пали перекопские и ишуньские укрепления, Врангель наконец понял: все кончено! Никакая сила не в состоянии остановить обезумевшее стадо, в которое превратилось его бежавшее под натиском красных войско.

Казалось, красный вихрь несется по равнинам Крыма. Не дать врагу опомниться! Догнать, сокрушить!

А с юга партизаны перерезали все пути отступления…

Врангель отдал своим генералам приказ уничтожать все, ничего не оставлять красным. Все, все, все!..

…11 ноября в полночь Михаил Васильевич Фрунзе обратился по радио к Врангелю с предложением: «Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, грозящего лишь пролитием лишних потоков крови, предлагаю вам прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота».

Врангель скрыл радиограмму даже от генералов ставки, все армейские радиостанции прихлопнул, а радистам приказал под угрозой расстрела молчать. Он все еще надеялся на какое-то чудо. Лишь бы добраться до Севастополя… Оставил только одну радиостанцию, и она посылала сигналы бедствия всему империалистическому миру: «Наша основная задача — спасти ядро наших сил. Помогите! Помогите!..» Он хотел спасти хотя бы генералитет и часть офицеров.

Покинув бегущие войска на произвол судьбы, главком на автомобиле добрался до Севастополя. Ему казалось, что в тылу, узнав о катастрофе на фронте, уже принимают меры для эвакуации остатков армии и ценного заводского оборудования. Но тыловики думали лишь о собственном спасении, загружали пароходы и закупленные баркасы своим добром. На пристанях царил хаос: грузили мебель, автомобили, кареты, лошадей, фарфоровую посуду, сундуки с одеждой.

— Расстреляю! — кричал барон, дергаясь в нервном тике. Но на него никто больше не обращал внимания: ведь он проиграл, погубил судьбу белого движения, этот жалкий лифляндский барон, — недаром Деникин противился его назначению…

Французы отказались высадить морскую пехоту навстречу красным. Верховный комиссар Франции в Крыму граф де Мартель с печалью в голосе сказал главкому:

— Мы не предполагали, что вы так слабы… Интервенция невозможна. Мы не хотим мятежа на своих кораблях, как то было в прошлом году. Но наша эскадра к услугам вашей армии, если речь идет о доставке ее в Константинополь.

А ведь совсем недавно, 8 мая, французское правительство уведомило Врангеля о том, что не допустит высадки советских войск в Крыму.

— Противоречия нет, — мягко разъяснил сопровождавший графа адмирал де Бон. — Мы и сейчас не допустили бы высадки десантов, если бы корабли красных подошли к берегам Крыма. Но они идут со стороны материка через голову ваших войск…

Горькая гримаса искривила тонкие губы Врангеля, его крупный нос побелел — так бывало всегда, когда барон приходил в бешенство. Значит, все кончено! «Может быть, ваше правительство тоже решило торговать с большевиками, чтоб задушить их своими товарами?!» — хотелось спросить у адмирала. Но приходилось держать язык за зубами. На интервенцию надежды лопнули. За короткий срок его предали дважды. Сначала англичане, теперь — французы. Приходилось благодарить хотя бы за помощь в эвакуации. Для спасения белых генералов и офицеров в Севастополь прибыли французские суда «Вальдек Руссо» и «Алжерьен». На одном из них пожаловал адмирал де Ребек.

— Я беру на себя посредничество в переговорах между вами и Фрунзе, — напыщенно заявил он.

— О чем вы собираетесь говорить с большевиками? — с раздражением спросил барон. — У русских это называется махать кулаками после драки. Мы разбиты, понимаете, разбиты…