Иван Василевич - Подвиг живет вечно (сборник)

— Разоружили немецкий отряд в Щырке. Взяли в плен одиннадцать эсэсовцев… — докладывал нам в один из вечеров Василий, изображая официального связного. Он пользовался сейчас любой возможностью, лишь бы появиться здесь, повидаться с Эльзой.

— В Голешуве схватились с полицией, убили двух полицейских… Но и сами понесли потери… — сказал он, придя в следующий раз.

— Кого наших, кого не стало? — спросила встревоженная Эльза.

— Погибли Тадеуш Мах и Ян Барабаш, — тихо ответил Василий.

— О, Матка Воска! — вздохнула Эльза. — Когда же она кончится — эта война?! Сколько уже людей погибло… — и посмотрела на Василия таким вопросительным взглядом, словно именно от него зависел конец войны.

Василий нахмурился, виновато опустил голову. Потом распрямился, ответил твердо:

— Скоро уже, Эльза! Скоро! Последние дни доживает Гитлер, потому так и беснуется…

А потом целых три дня не было никаких известий. Ниоткуда. Мы с Эльзой очень переживали, беспокоились: не случилось ли чего с майором, Василием, с другими партизанами? Тоскливо с утра до вечера посматривать в окно: может, от шоссе кто-нибудь из односельчан поднимется? Но даже почтальонка не появлялась…

Пришло известие опять же из лесу — из большого лесного массива, охраняющего пас сверху, с вершины горы. Известие грустное, тяжелое, хотя нельзя сказать, что было оно неожиданным.

С тех пор как приостановилось наступление Красной Армии в районе Бескид, мы втайне скапливали внутренние силы для дальнейшей, на неизвестный теперь срок, борьбы против гитлеровцев. Всем было понятно, что в сложившейся ситуации Партизанская республика долго не продержится. Зажатая в кольцо немецкими воинскими частями, она целых три недели жила, действовала, наносила заметный урон врагу, вдохновляла жителей Горного Шленска на активную борьбу против оккупантов, вселяла в них надежду на скорое освобождение. Но силы ее были слишком малы. А враг, ожесточенно сопротивлявшийся Красной Армии, был еще достаточно силен и жесток.

12 февраля 1945 года после четырехдневных ожесточенных боев советские войска освободили город Бельско-Бяла.

13 февраля патрульные группы Партизанской республики обнаружили движущиеся от Бельско в сторону Бренны подразделения 144-й горной дивизии и специальные отряды CС. Из Устрони и Скочува обстрел Бренны-Лесницы начала артиллерия.

— …Пришлось нам отступить в горы… — с горечью в голосе говорил майор, вместе с Василием и другими партизанами пришедший, чтобы не только обогреться и повидаться с нами, но и обсудить сложившуюся обстановку, уточнить сообщения связных из соседних районов, которые передавались сюда через односельчан. — Некоторые наши старые бункера оказались «засвеченными», — продолжал майор. — Новые сооружать нет ни времени, ни возможности. До линии фронта — пятнадцать — двадцать километров, немцы на пятки нам наступают. Совсем они бешеные стали, зверствуют жутко!.. Народу нас собралось много, а жить негде. Вначале, после школы, заняли мы несколько домов высоко в горах, пробыли там два дня, потом перешли в другое местечко — за Бескиды. И с тех пор каждый день переходы, переходы… Задержаться нигде не можем. Полиция, солдаты со всех сторон обступают.

— Куда же вы сейчас? — спросила я майора, выходя вместе с ним на крыльцо.

Вокруг было темно. Партизаны и Василий отошли немного в сторону от дома и там остановились, поджидая майора.

Холодный ветер бил в лицо. Мне стало жаль майора, который должен был идти сейчас в этот холодный ветер, в темноту, в неизвестность…

— Рация хорошо спрятана? — спросил майор.

Мне очень хотелось хоть чем-нибудь обрадовать его, и я сказала гордо:

— Да… Дом сгорит, мы все сгорим, а она останется целой!

Майор посмотрел на меня молча. В темноте не было видно выражения его глаз.

— Постарайся… не сгореть… — сказал он тихо.

Я поняла неуместность моей глупой гордости и сказала тоже тихо, но уже без пафоса, показывая в сторону одиноко стоящего на опушке дерева:

— Вон под тем буком зарыта. Со стороны леса.

Майор молча глянул в ту сторону, запоминая место.

Я повторила свой вопрос:

— Куда же вы сейчас пойдете?

— Пока не знаю… — ответил майор. — Решим по дороге. — И вдруг совсем-совсем откровенно признался: — Понимаешь, Саша, не знаю, как быть… Столько ценных сведений скопилось!.. Подумывал: может, Василия послать с ними через линию фронта? Но вдруг не пройдет? А документы такие важные!.. На батареи для рации надежда слабая. Пока лишь обещания…